В своей книге "Где нет мужчин" Венди Мур показывает нам военный госпиталь на Энделл-стрит, в котором лечились жертвы войны, попавшие в Лондон во время Первой мировой войны. Этот госпиталь почти полностью был укомплектован женщинами.
"От врача, который оценивал состояние пациентов, до хирурга, который осматривал их раны; от радиолога, который заказывал рентгеновские снимки, до патологоанатома, который брал мазки; от стоматолога, который проверял зубы, до офтальмолога, который проверял зрение, - все эти врачи были женщинами", - пишет Мур.
Это было так шокирующе революционно. Женщины-врачи были почти неслыханным явлением. Им было запрещено учиться в большинстве учреждений, за исключением Лондонской школы медицины для женщин, они были переведены на низкооплачиваемую работу в школах, тюрьмах и приютах; большинство лечили только других женщин и детей. Ни одного из мужчин, которые поступали в больницу на Энделл-стрит, никогда не лечила женщина.
Но два первопроходца - Луиза Гарретт Андерсон, 41-летний хирург, чья мать, Элизабет Гарретт Андерсон, стала первой женщиной, получившей квалификацию врача в Британии, и Флора Мюррей, 45 лет, требовательный шотландский анестезиолог, - увидели пустоту и поспешила ее заполнить. Возрастание конвенций, вызванное войной, а также отчаянная потребность в новых больничных койках для лечения десятков тысяч раненых и больных солдат, поступающих в Лондон, предоставили прекрасную возможность, пишет Мур, доказать, что женщины равны с мужчинами.
Обе женщины были также страстными суфражистками, и борьба за право голоса шла рука об руку с борьбой за профессиональное признание. (Они также жили вместе, хотя их карьера была настолько интересной, что их сексуальная жизнь казалась почти не связанной с этим).
Мур описывает логистические и поведенческие препятствия, с которыми пара столкнулась в начале войны. Сначала они открыли два госпиталя во Франции, а затем обратили свое внимание на улицу Энделл, где их госпиталь разместился в захудалом викторианском рабочем доме, который якобы вдохновил Диккенса на написание "Оливера Твиста". Несмотря на то, что у них было благословение военного ведомства, не все были в восторге от перспективы медицинского обслуживания, осуществляемого кем-то, кроме мужчин.
"Боже правый! Женщины!" - воскликнул в гневе один из полковников Королевского армейского медицинского корпуса, когда он встретил женщин на месте подготовки будущего госпиталя. Многие из назначенных там мужчин не особо охотно помогали. "Отчаявшись очистить прачечную от сотен влажных и грязных матрасов, - пишет Мур, - две женщины выявили человека, ответственного за их удаление, и отказались отпустить его из госпиталя на выходные, пока он не сделает все, что от него требуется".
Но времени для всяких глупых стычек было мало. Первые жертвы прибыли в мае 1915 г. в автоколоннах по 80 человек одновременно; к концу первой недели все 520 коек были заполнены. Как правило, ежемесячно прибывало от 400 до 800 новых пациентов, многие из которых нуждались в немедленной операции (большую часть которых выполняла Андерсон). Были люди с тяжело инфицированными ранами, многие с острыми ранениями, "больше раненых в голову, чем в тело".
Их доставляли в Лондон, претерпевающий радикальные изменения, город, полный женщин, выполняющих работу, которая всегда поручалась мужчинам. Вскоре даже скептики восхваляли мастерство и компетентность врачей Энделл-стрит, как они приносили сострадание, а также опыт. "Они - мужчины в лучшем смысле этого слова, и в то же время женщины в лучшем смысле этого слова", - писал общественный журнал "Татлер", напрягаясь, чтобы выразить то, что он пытался сказать.
Выдохшиеся вынужденные импровизировать и разрабатывать новые техники на лету, женщины доказали свою способность справляться практически со всем, что прилетало в них во время войны. Трудно сейчас, весной 2020 года, читать о том, что довело их до отчаяния. Это был испанский грипп, который пришел тремя волнами в 1918 и 1919 годах и убил от 3 до 6 процентов мирового населения.
Детали кажутся утомительно знакомыми. Болезнь начиналась со слабых симптомов, пока жертвы не захлебывались от внутренних жидкостей и кровоточащих из легких. "Целые семьи погибали сразу, - пишет Мур. - Автобусы и трамваи были отменены из-за нехватки персонала; службы скорой помощи были опасно растянуты, так как заболели полицейские, пожарные и работники скорой помощи; больницы с трудом справлялись с этим, так как медсестры и врачи заболевали вместе со своими пациентами". Не было ни лечения, ни протокола действий для врачей.
Но эта пандемия, наконец, прошла, как и эта пройдет, и жизнь началась заново. Больница на Энделл-стрит закрылась в октябре 1919 года. И хотя большинство врачей-женщин были жестоко отодвинуты на второй план в послевоенные годы, когда мужчины возвращались в город и в больницы, начало было положено. Некоторые женщины в Соединенном Королевстве получили право голоса в 1918 году, остальные - в 1928 году.
Тщательно исследованное, написанное с умом произведение Мур приходит в нужное время. Мы не на войне, но нетрудно понять, каково было в Лондоне, когда началась Первая мировая война. Мы, люди, так уязвимы. Так много вещей, которые мы воспринимаем как нечто само собой разумеющееся - наша работа, наше здоровье, наша способность жить свободно и открыто, наша вера в наших лидеров, - находятся под угрозой.
Но "Где нет мужчин" напоминает нам, что люди могут выстоять, что самые большие достижения - для медицины, для человечества - могут прийти и в самые трудные времена. Это напоминает нам о том, что великое мужество и великая изобретательность возможны даже тогда, когда мир не в лучшем своем состоянии.