Я застыла, Кити вскрикнула, а Вера вышла вперёд. Она встала впереди нас, будто бы прикрывая меня и Кити своим собственным телом, Вера одна знала Элизу (а то, конечно, была она), и Вера, единственная, была Элизе нужна.
В этом сомнений не было — Элиза, неспешно двигавшаяся в нашу сторону, смотрела только на Веру, не отрывала от нее своего пронзительного взгляда, а в нашу сторону даже не повернула головы. На секунду я даже перепугалась, а не стала ли и я теперь невидимая, но вскоре стало понятно, что даже если бы на моем месте был розовый слон, Элиза бы и не взглянула на меня, так устремился взгляд колдуньи прямо в Верины глаза, словно бы их соединяла лазерная нить.
Женщина, наконец, дошла до нас и царственным жестом смахнула с головы капюшон, ее золотистые локоны рассыпались по плечам. Лицо ее удивительным образом сочетало странную смесь гордыни и смирения. О, эта женщина не привыкла просить! Сейчас же она определенно готовилась умерить свою гордость, склонив голову перед девочкой, что стояла сейчас против нее, преисполненная решимости любой ценой защитить себя и своих друзей.
— Зачем явилась, Элиза?! — с яростью в голосе выкрикнула Вера. — Я тебя не звала и не собираюсь сдаваться. Слишком много зла ты успела причинить, чтобы ожидать, что я теперь преклоню пред тобой колено.
Элиза грустно вздохнула и опустила глаза, мне на секунду даже показалось, что она прячет отчаяние в своем взгляде.
— Вижу, что ты настроена ещё более воинственно, сознавать это очень печально. Я надеялась, что ты поймёшь, что я хочу лишь добра тебе, хочу спасти тебя от трясины обыденности, для которой ты не создана... — тут Элиза примирительно вскинула руки, так как Вера уже готова была ещё больше разъяриться. Она поспешно заговорила: — Я не за тем пришла, чтобы тебя уговаривать, ты знаешь мое мнение, и больше я об этом не скажу ни слова. Я пришла за другим.
Колдунья колебалась. Сейчас она не казалась такой уверенной в своих силах, какой я представляла ее после Вериного рассказа. Она будто бы даже не знала, с чего начать. Но, видя, что Вера уже начинает терять терпение, она быстро заговорила:
— Я узнала, что ты начала колдовать. И твои способности куда выше, чем я предполагала даже в своих самых смелых мечтах. Ты, девочка, ещё не осознаешь, сколь много ты можешь и как опасна такая сила в руках неопытного мага, который не умеет ей управлять. Но я опять не о том... Я лишь хочу, пока ты не совершила ещё более сильного колдовства, быть может, разрушительного, хочу поведать тебе причины моей настойчивости.
Она грустно усмехнулась и вновь вскинула на Веру глаза.
— Ты убеждена, что я от одной только алчности, охочусь за тобой, как подлая воровка. О, не спорь, я вижу, что ты уже подготовлена Эльвирой, моей сестрицей, и ровно так и считаешь. Но истина в другом, хоть я и понимаю, как непросто будет тебе принять ее.
Начну с того, что твоя мать, как ты ее зовешь, слукавила, если сказала тебе, что сама она ни сном, ни духом о колдовстве. Подозреваю, что она уверила тебя, будто способности у меня открылись, как у тебя, неожиданно для всех, и я сбежала, решив всю себя посвятить своему дару. Но это не так. Мы – древний магический род, и твоя мать, как и я, с пеленок готовилась к колдовскому пути. Владели магией наша мать, и бабка, и ее мать, и много-много поколений женщин, которые благодарили Судьбу за свой дар, а отнюдь не стыдились его!
Да, у меня способности проявились более явно, чем у сестры. Я, как и ты, могла создавать тепло, но также могла останавливать время и делать невидимыми других. Мне надо было произнести лишь два слова, глядя человеку в глаза, чтобы переместить его в другое измерение. Я же могла и вернуть его обратно. Эльвира же, можно сказать, явного дара не имела вовсе, быть может, поэтому она часто выказывала презрение к колдунам, магии и волшебному миру. Ей нравилось то и дело обвинять всех колдунов в коварстве, заявлять, что добрых волшебников не существует вовсе, а все, кто выбрал магический путь, бесчестные и алчные, используют колдовство лишь для достижения своих злых целей и никогда во имя Добра.
Мы все не спорили с ней, так как про себя подозревали, что ей руководит лишь досада на то, что она явного дара лишена. Подозреваю, как горько Эльвире было расти в окружении сильных волшебниц, которые могли останавливать время, менять суть вещей и путешествовать между мирами, тогда как она сама могла лишь все крушить вокруг себя, да ещё ворожить, как рыночная гадалка – использовать уже готовые амулеты и заклиная. Впрочем, при содействии более сильной ведьмы, ей были подвластны даже колдовские ритуалы. Этим она и воспользовалась.
Рассказать тебе, как все случилось? Я была сильной ведьмой, хоть и молодой, и, как никто, нуждалась в развитии и продолжении своего дара. Я знаю, ты хоть и стыдишься этого, но сама чувствуешь этот зуд, это страстное желание использовать свои способности на полную катушку, развить их, превратить в нечто большее. Так было и со мной. Отчасти поэтому двенадцать лет назад я захотела ребенка.
Для волшебниц дети это нечто большее, чем для обычных людей. Точнее будет сказать, нечто совсем иное. Во-первых, потому что дети для нас не беззащитные создания, о которых мы жаждем заботиться, а мощнейшие источники силы. Дитя впитывает в себя и многократно увеличивает силу своей матери. При правильном обучении и воспитании и последующем развитии дара ребенка, он становится могущественным волшебником, а в союзе с матерью, они вместе могут стать великой силой.
Ну а во-вторых, мы не рожаем детей, как обычные люди. В магическом смысле дитя ведьмы не имеет отца, он может быть рождён и вовсе без отца, может быть творением одной лишь матери.
Я говорю "творение", но и это не вполне верно, так как для колдуньи дитя это дар, как и ее способности. Мы получаем детей в дар от Вселенной, но только при условии, что мы достойны этого дара.
Однако свою готовность, свое право ещё нужно доказать: осуществить долгий и сложный ритуал. Несколько месяцев ведьма должна проходить испытания, которые проверяют ее магическую мощь и духовную силу. Обряд требует магического мастерства, терпения и многих жертв. Не каждая колдунья способна на это, потому так много ведьм вовсе не имеют детей и лишь довольствуются своей собственной силой.
Но я не боялась трудностей. Все эти месяцы день за днём я выполняла все требования обряда. Я использовала не только магию, но и знания, и смекалку, чтобы разгадать его загадки и ловушки. О, это было непросто.
Эльвира была тогда очень юной, да и к колдовству она не проявляла столь жгучего интереса, какой был у меня. Однако я делилась с ней своими трудностями, рассказывала про свои победы на пути к заветной цели.
И вот настал день, когда все было подготовлено. Я чувствовала себя обессиленной, но я была счастлива, ведь знала, что столь тяжёлый труд не останется незамеченным Вселенной.
Я собрала все необходимое для заключительной части ритуала – самой важной части. Я должна была ровно в полночь в полнолуние явиться на кладбище, где находился наш родовой склеп. Я должна была возложить на землю дары и прочитать последнее заклинание. Тогда Вселенная решит, достойна ли я дара: если достойна, то ко мне с неба спустится золотой шар, душа моего будущего ребенка. Шар надо принять и прижать к груди, тогда наши души соединятся.
Я все выполнила в точности. Явилась на кладбище, разложила дары и ровно в полночь начала читать заклинание. Я была преисполнена силы, я чувствовала, что меня ведёт мое предназначение, что каждый мой шаг благословен Небесами.
Но тут я услышала тихое бормотание где-то поблизости. Звук был настолько неожиданным, что я едва не споткнулась на полуслове, чуть было не перепутала заветные слова. Я принялась озираться в поисках того тихого голоса, и каково же было мое удивление, когда всего в нескольких шагах от себя я увидела свою младшую сестру! Также как и я, она преклонила колени, также как и я, она разложила дары, и также как и я, произносила заклинание!
Я поняла, что все это время Эльвира повторяла каждый мой шаг, использовала мои разгадки магических шифров, переводы древних рун, забирала результаты моего колдовства! И теперь она была здесь (разумеется, ведь то был наш общий родовой склеп!) и повторяла заклинание, которое составила я, ценой бессонных ночей и всей своей колдовской мощи, на что ее дара не хватило бы никогда!
Гнев застилал мне глаза, но я лишилась дара речи лишь на одну секунду, потом же вновь принялась читать и больше не сбилась ни на букву, пока ни произнесла все заклинание до последнего звука.
В следующее мгновение на небе появился шар. То был столь яркий сгусток энергии, что он светил, как полярная звезда. Он медленно плыл к земле, и, приближаясь, озарял землю вокруг нас, как сотня прожекторов. Он опускался все ниже, и был уже в нескольких саженях от меня, как вдруг шар разделился на две части! Густая, плотная, насыщенная его часть, чистое золото, опустилась в руки сестры, мне же досталась другая часть - лёгкая, невесомая, почти прозрачная.
Эльвира, приняв дар, понимая, само собой, что ей он не принадлежит, поспешно прижала его к груди, слившись с ним воедино.
Но это был мой шар! Он должен был принадлежать мне целиком, а она вмешалась, забрала, подло украла.
А через девять месяцев, Вера, родилась ты. Она вырастила тебя, полная наглой уверенности, что имеет на тебя право, она воспитала в тебе ненависть к магии, хотя специально похитила твой дар, она приучила тебя также ненавидеть и меня. Но ты никогда не принадлежала ей! Ты моя, и потому я вправе за тебя бороться!
Элиза умолкла, опустила взгляд, даже ее плечи ссутулились, словно бы необходимость пережить заново этот горький момент ее жизни, лишил Элизу последних сил.
Вера тоже не спешила отвечать. Она стояла, глядя на Элизу уже совсем другими глазами, в них читалась растерянность и сомнение. Воинственности в облике Веры поубавилось.
— О, ты права, Элиза, — раздался вдруг звонкий женский голос. Мы все повернули головы: из тени свода моста вышла фигура и быстро приближалась к нам.
— Мама? — воскликнула Вера. Не отвечая ей, женщина продолжала:
— Да, ты права, ребенок это дар. Но как поступила ты со своим даром? Когда шар опустился в твои руки, что сделала ты?
Элиза отвернула от женщины лицо так, словно слышать речи сестры и даже видеть ее лицо ей было нестерпимо.
Она молчала, и Эльвира продолжила.
— Гнев охватил тебя, ты просто тряслась от ярости, тогда в беспамятстве ты принялась шептать слова заклинания, неистово колдовать. Что заклинала ты? Куда ты отправила свой шар, куда ты послала своего ребенка?
Элизу била дрожь, пытаясь овладеть собой, она отвернулась от всех нас и, обхватив плечи руками, пыталась унять охватившее ее смятение. Но она все же ответила голосом слабым, тихим, словно каждое слово давалось ей с трудом:
— В далёкое будущее.