Наблюдение: в ходе эпидемии, было в принципе немало обращений уже находящихся у меня в анализе пациентов, которые спрашивали о возможности проведения сеансов онлайн (подчеркну, я говорю сейчас о пациентах, работа с которыми уже ведётся некоторое время). В основном я отвечал на такие запросы так: сеансы продолжатся в кабинете, но если у вас есть что-то, что вы считаете неотложным - можете мне позвонить. То есть по сути - это готовность на телефонное рандеву, но при этом напоминание, что сеансы продолжатся в кабинете. Что интересно: почти все таким образом обратившиеся пациенты предпочли обойтись без телефонных разговоров, и мой ответ, содержащий на самом деле отказ, но и напоминание о продолжении анализа и о принципах психоаналитической работы, основа которой остаётся неизменной вопреки сложившейся ситуации - был воспринят, скажем так, как «хорошая новость». Более того, двое пациентов после моего ответа написали, что «полуотрицательный» ответ на их просьбу их обрадовал, так как, прочитав его, они поняли, что на самом деле всё равно бы не воспользовались онлайн сеансами, а моё согласие, возможно, поставило бы под сомнение саму нашу работу. Словно обращение было проверкой и поиском подтверждения статуса продолжающегося анализа.
Повторюсь, речь идёт о пациентах, находящихся в анализе некоторое время, желающим же обратиться впервые, я отказывал от онлайн консультаций, предлагая подождать окончания карантина, или воспользоваться возможностью придти ко мне на консультацию в медицинский центр.
Вопрос: как можно объяснить возможное удовлетворение отказом?
Тут я подумал о работе Фрейда «Об остроумии и его отношении к бессознательному». Речь там идёт в частности об анализе удовлетворения, приносимого остротой (Witz), которое происходит благодаря тому, что острота, создавая второй смысл, удовлетворяет бессознательное желание. То есть то, что не находило для себя признания в Другом, оставаясь скрытым, вдруг достигает этого признания, благодаря тому, что острота услышана как острота, а значит услышан и в конце концов оказался признан её второй смысл, как бы выходящий за рамки Другого, но, благодаря признанию, эти рамки расширяющий. Соответственно острота не подрывает основы, это не атака и не разрушение Другого, в отличие, скажем, от цинизма, она даёт место чему-то новому.
И возможно, что психоанализ, как опыт конкретного человека, может сохранить место, которое идентично месту остроты в её взаимоотношении с Другим, то есть с сиюминутностью бытия. В актуальную, несколько клаустрофобическую эпоху, эпоху отказа от свободы во имя... скажем так, сохранения жизни, хотя здесь возможны разные ответы, но на самом деле подчиняясь как никогда категоричному требованию Другого оставаться взаперти, психоанализ может сохранить измерение остроты. Остроты как Другого места, которое не вступает в открытый конфликт с требованием Другого, но вне-существует, создавая измерение нового, в том числе в перспективе времени: будущего, когда я скажу, я сделаю, я приду... Да, можно и согласиться на это требование, создать «компромисс», когда психоанализ просто вписывается в это требование, соглашается на него, становясь тем самым тем местом, где оно получает дополнительную ратификацию. Что это может дать? Я вспоминаю фильм «Пятый сезон» Петера Бросенса и Джессики Хоуп Вудворт: в маленькую бельгийскую деревушку так и не приходит весна, нависает «пятый сезон» - ожидание прихода очередного сезона, который всё не настаёт, пятый сезон, постепенно превращающийся в бесконечность, в безвременье, поглощающее всё.
