"Когда я вижу Великого Князя Владимира Кирилловича,
являющегося живым символом нашей Династии и наследником Российских Императоров, мне кажется, что передо мной находится Император Александр III, до того он напоминает его своей осанкой
и величественностью. И я вновь слышу слова, сказанные мне Александром III в день выпускного спектакля в Театральном училище: "Будьте славою и украшением нашего балета".
С благоговением воздавая дань благодарности Императору Александру III, чьи одобрение и поощрение определили мою
жизнь и карьеру, я заканчиваю свои воспоминания."
Париж, июнь 1959 года, М. Кшесинская
Ничто не бывает вечным, и если костёр любви не поддерживать, он погаснет, а новый костёр обязательно вспыхнет...
В феврале 1900 года, Кшесинская устроила у себя дома парадный обед. Присутствовало несколько особ Дома Романовых, в их числе Великий князь Андрей Владимирович, кузен Государя, брат Бориса Владимировича человек весьма незаурядный и тонко образованный.
Он давно интересовался Кшесинской, посещал все ее спектакли, бывал на её приемах.
Во время обеда они сидели рядом, и от какого то неловкого движения бокал с вином в руках Андрея Владимировича треснул, и все его содержимое оказалось на шикарном платье артистки. Она сумела как-то быстро замять неловкость, шуткой и оживленным разговором.
Так весь вечер и протанцевала и проговорила с незадачливым кавалером, украсившим ее платье из Парижа "винною розой". А под конец вечера поняла, что влюбилась.
Всю оставшуюся жизнь, связанную с Андреем Владимировичем Романовым, вплоть до его кончины, Матильда Феликсовна называла "романтической сказкой"...
Обнаружив во время совместной заграничной поездки с Андреем Владимировичем по Италии и Франции, что она - беременна, Матильда Феликсовна долго не могла сказать возлюбленному об этом.
Ей надо было принять сложное решение, бросить вызов обществу и,
быть может, проститься с балетом навсегда.Она приняла решение. Танцевала столь долго, сколько это было возможно.
Ушла со сцены, когда до родов оставалось только три месяца.
Отказала Великому князю Сергею Михайловичу в пылком предложении руки и сердца и усыновлении будущего ребенка.
Дитя долгое время оставалось незаконнорожденным.
Лишь по достижении им десятилетнего возраста Матильда Феликсовна решилась просить Государя Императора о присвоении сыну родовой фамилии "Красинский", для чего она специально ездила в Варшаву
и искала документы в польских архивах. Нашла мимолетное упоминание
в знаменитом "Польском гербовнике". Прошение Кшесинской было удовлетворено, но Владимир был записан в паспорт с отчеством "Сергеевич", так как родители его в законном браке не состояли.
Отчество свое он сменил лишь после венчания родителей в Франции,
уже в эмиграции, прибавив к фамилии: "Красинский" и титул "князя Романовского".
В 1914 году, вскоре после начала войны, она танцевала главную и самую потрясающую свою партию в балете "Эсмеральда", увлекая зрителей великолепной техникой танца и блистательной игрой драматической актрисы, особенно в момент танца перед невестой Феба и в сцене прощания перед казнью.
Зал рукоплескал невероятно, несмотря на военное время и присутствие
в зале самого Императора, Кшесинской поднесли огромную корзину цветов, а когда одна из светских дам громко выразила неудовольствие "безумною тратою денег в военное время", первым голосом, раздавшимся в защиту Кшесинской, был голос ее 12 – летнего сына:
"Она это заслужила!".
Кшесинская, которой потом передали реплику Володи, была потрясена,
и с тех пор стала воспринимать его, как взрослого человека, понимающего и ценящего, то что она делает на сцене!
Она считала себя неважною матерью, так как часто отсутсвовала и много ездила на гастроли, но у Володи Красинского было на этот счет совершенно другое мнение!
Вот строки из письма, отправленного им матери во время ее тяжелой болезни 29 сентября 1930 года из Лагэ (юг Франции), где он жил в то время:"…Я только что горячо молился у чудотворной иконы за вас обоих, и за себя, за нас всех. Я твердо верю, что Богородица услышит мою молитву и пошлет нам спасение.. и выздоровление тебе, дорогая моя Мусенька. Это письмо и конверт я окропил святою водою. Мусенька моя, ты поправишься сразу и совершенно!! Крещу мысленно и благословляю тебя, моя Мусенька…"
Такая вера сына и его нежное внимание, как то успокоили смятение, царящее тогда в душе Матильды Феликсовны, она смогла собраться
с силами, и победить свой серьезный недуг. (Ей тогда окончательно утвердили диагноз злокачественной опухоли бедра, что ставило крест теперь уже на ее карьере педагога балета). Через две недели она продолжила уроки танцев в своей студии, превозмогая себя и режущую боль в бедре. Опухоль, подчинясь железной воле артистки, прошла бесследно, а Матильда Феликсовна прожила после этого еще благополучно почти сорок лет..
Владимир Андреевич Красинский, князь Романовский, несомненно, знал эту стальную несгибаемость характера в своей "маленькой маме - Мале" и уважал ее безмерно! В знак почтения к матери, он завещал себя похоронить в одной ограде с нею и отцом, но места на кладбище
Сент – Женевьев - де Буа было так мало, что князя Романовского погребли не только в одной ограде, но и в одной могиле с великой балериной. Это случилось, через три с небольшим года после ее смерти,
в 1974 году...
Но вернёмся в 1917 год...
13 июля 1917 года Матильда Феликсовна выехала из Петербурга
и за несколько дней добралась до почти незатронутого революцией Кисловодска, куда ее звал Андрей Владимирович почти в каждом письме. На поездку по России и беспрепятственное проживание в любом месте она получила разрешение от Министерства юстиции Временного правительства.
На Николаевском вокзале в тот июльский четверг ее провожал Великий Князь Сергей Михайлович, человек преданно и глубоко ее любивший. Кшесинская, не могущая разделить чувства по сердцу, но беспредельно уважающая его, как друга, тяжело расставалась с ним, едва не рыдала: опять чувствовала, "что это - моя последняя с ним встреча"...
В 1921 году, приехав в Париж, следователь Николай Соколов, проводивший по поручению адмирала Колчака, расследование убийства Императора и его Семьи, а также убийство членов семьи Романовых в Алапаевске, попросил встречи с Великим Князем Андреем Владимировичем, чтобы показать ему материалы расследований.
На эту встречу Андрей Владимирович пришел с женою - Матильдой Феликсовной Кшесинской. Именно здесь Матильда Феликсовна получила из рук Соколова свой медальон, который когда то подарила Великому Князю Сергею Михайловичу на память. Медальон нашли
на дне шахты под Алапаевском, куда было сброшено тело застреленного Великого князя.Он, единственный из всей группы Романовского семейства, был сброшен в страшную шахту мертвым, потому что оказал сопротивление конвойным. Остальных "уронили" на дно - заживо...
И в ту первую ночь после разговора с полковником, учтиво показывающим потрясенной княгине Романовской - Красинской страшные реликвии Ипатьевского дома и шахты под Алапаевском: пуговицы от одежды и пряжки башмаков, зубные коронки, медальоны
и погнутые броши, ей и приснился тот странный сон, который она потом уже видела часто, и от которого просыпалась вся в слезах:
Неизвестный голос говорил ей во сне:
"Они идут, они идут.!
Кто? ! – удивлялась она голосу.
-Царская семья!
Но как же?! – сомневалась она, готовясь к торжественной встрече. Ведь они погибли! Все до единого!
- Погибли!
- грустно подтверждал голос, -
Но их души идут!"
И тут раздавалось пение хора, словно на пасхальной заутрене, распахивались двери, она склонялась в глубоком поклоне, сгибая дрожащие колени, и все пыталась уловить взгляд Того, кто
двигался навстречу ей, озаряя светом теплой улыбки.Все ближе, ближе. Знакомые серые глаза, с грустным и мягким выражением,
не то ребенка, не то мудреца – старца..
Сердце радостно откликалось, уста раскрывались в предверии
ликующего восклицания, но толчок в грудь обрывал все, и она просыпалась в холодном поту...
Приехав во Францию 26 февраля 1920 года, Кшесинская с Андреем Владимировичем и сыном жили сначала довольно уединенно на вилле "Алам", в Кап де Ай.
Вилла эта, знаменитая, очень изящно и со вкусом обставленная, была куплена еще до революции, и соседствовала с богатыми особняками княгинь и князей романовской крови и разных титулованных особ
со всего света.
Среди светских знакомых Матильды Феликсовны были: Великая герцогиня Лейхтенбергская Анастасия Михайловна, кузина бывшего Государя, князь Никита Сергеевич Трубецкой с женою Любовью Михайловной Егоровой, тоже бывшей балериной Императорских театров, даже блистательная "морганатическая вдова" легендарного Александра Второго – княгиня Екатерина Михайловна Юрьевская, Бывшая императрица Франции Евгения Монтихо приглашала Великого князя Андрея и его супругу "княгиню Малечку" к себе на парадное чаепитие, и была очарована маленькой светской дамой, похожей
на саксонскую изящную статуэтку, с неотразимой улыбкой!
Представлялась Матильда Феликсовна и разным вдовствующим королевам: румынской, бельгийской, датской, устраивала у себя дома светские пикники, вечера танцев и даже вечера - девишники для бывших подруг по сцене: Павловой, Трефиловой.
Занималась с Верой Немчиновой, молодой солисткой очередных "Русских сезонов" Дягилева постановкой танцев из "Лебединого озера" - по личной просьбе Сергея Петровича.
Играла в рулетку с Анной Павловой в казино Монте – Карло.
Там Кшесинскую хорошо знали и называли "Мадам Семнадцать", потому что она часто ставила на это число. За эти годы – девять лет, что она "негромко" прожила на вилле "Алам", с любящими ее людьми, она стала женой А. В. Романова – 30 января 1921 года, а в ноябре 1925 года - приняла православие. Шаг этот был серьезно и глубоко обдуманным. Матильда Феликсовна очень дорожила своей маленькой дружной семьей и хотела быть единой с нею во всем, даже и в вере.
В 1929 году, после череды долгих, мучительных раздумий, Кшесинская решается, наконец, ехать в Париж, чтобы подыскать помещение для студии и жилье семье. Был снят уютный дом в 16 округе, под названием: вилла "Молитор".
На оборудование студии у Матильды Феликсовны, при поддержке ее добрых друзей и знакомых ушло более двух месяцев. Освящение студии митрополитом Евлогием состоялось 26 марта 1929 года, почти через девять лет после того, как Кшесинская покинула пределы России.
06 апреля она дала свой первый урок. К 03 сентября 1929 года- второму учебному сезону ей пришлось расширять здание студии, ибо оно
не вмещало всех желающих учиться у знаменитой балерины.
К сезону же 1934-35 годов студия была и вовсе перенесена в отдельное комфортабельное здание. Освящал студию 07 октября 1935 года тот же митрополит Евлогий.
Он рассказал ученицам удивительную историю – легенду про бедного танцора, у которого ничего не было, чтобы принести в жертву чудотворной статуе Богородицы, как делали богатые, когда приходили молиться и просить у Царицы Небесной помощи. Все, чем он располагал, это было его искусство, и он решил пожертвовать Богородице представление своих танцев. Он понимал, что ему не разрешат танцевать в храме, и потому решил сделать это так, чтобы никто об этом не знал.
И вот он ночью, тайно, пробрался в храм со своим костюмом и гримом, переоделся и начал давать свое представление. Возмущенные монахи, увидев рано утром танец, хотели выгнать его из храма прочь, но каково же было их изумление, когда Божия Матерь вдруг наклонилась к нему, словно благодаря за выступление и протянула руки, защищая.
Монахи благоговейно онемели поняв, что чистая жертва артиста была угодна Богу, потому что дарилась искренне, от щедрости сердца.
Эта легенда, расказанная священником, так потрясла Кшесинскую,
что она записала ее в журнал и часто потом рассказывала своим маленьким ученицам.
В 1936 году, в возрасте 64-х лет Матильда Феликсовна по приглашению Дирекции Лондонского Ковент – Гарден выступила на сцене, протанцевав легко и безукоризненно свой номер - легендарную "Русскую", в сарафане расшитом серебряными нитями и жемчужном кокошнике. Ее вызывали
18 раз, что для сдержанной английской публики было немыслимо
и непредставимо! Вся сцена и проходы к ней завалена была цветами.
Она пережила окупацию Франции и арест сына, смерть обожаемого мужа в 1956 году, перелом бедра, грозивший ей полной неподвижностью, прощания с многочисленными друзьями, уходившими в небытие раньше нее. Но каждое утро она встречала учениц в своей студии с изящной палочкой в руке и все начиналось заново: батман, плие, атиттюд, жете –
а турнан, па де бра, и неизменный каскад фуэте..
В 1958 году Большой театр приехал на гастроли в Париж. Матильду Феликсовну навестили артисты труппы: Екатерина Максимова
и Владимир Васильев, и с восторгом общались с чудесной женщиной,
у которой вообще не было возраста!
Она смеялась, шутила, отвечала на все вопросы, даже самы каверзные, пыталась показать какие-то немыслимые па, кокетливо опираясь на руку Васильева. Когда артисты прощались, то Васильев, целуя ее руку, сказал ей, что ее до сих пор помнят в России, как балерину и артистку.
-И не забудут никогда!
– со сдержанным достоинством, тихо проговорила она...
Заплакала она только поздним вечером, на спектакле Большого,
куда ее пригласили. Но не стыдилась слез. Впервые за много лет она опять плакала от счастья. Она вновь видела на сцене настоящий, ИМПЕРАТОРСКИЙ, русский балет.
Она знала, что жизнь иногда можно повернуть вспять. Хотя бы ненадолго. Хотя бы - во время спектакля. Впрочем, этот секрет был ей знаком еще из того далека, когда она была только маленькой Малечкой Кшесинской, ученицей Императорского Театрального училища ….
Матильда Феликсовна умерла в возрасте 99 лет в 1971 году и нашла упокоение на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа во Франции...
На этом, наверное стоило бы и закончить рассказы о Кшесинской,
но что-то не хочется...
Почему её вспоминают только из-за романов с царской семьёй, разве это главное было в её жизни?
Она всегда оставалась Актрисой, танцующей на сцене,
уча своих учениц...
Разве не достойна она в нашем городе персонального памятника,
хотя бы рядом со своим особняком?