Мальчик прибыл в дом благодетеля. Ему дали хорошую одежду и усадили за книги. Максим Иванович глаз с мальчишки не спускал, чуть тот зазевается, кричит: "Учись! Я из тебя человека сделать хочу!"
Ребёнок же после болезни был хилый, часто кашлял. Учитель рекомендовал больше играть на свежем воздухе. Максим Иванович прислушался к совету, и кричит мальчику: "Резвись!" - а тот перед ним еле дышит. Дошло до того, что даже голоса Максима Ивановича ребёнок не мог перенести, чуть ли не в обморок падал.
Купец недоумевал:
- У матери он бегал босой и корки ел. А у меня - рубашка с вышивкой, сапожки матерчатые, как генеральского сына держу, а он как волчонок! Это всё отцовский характер, а я его искореню!
Кстати, ни разу ребёнка не ударил. С того случая опасался розги использовать. Зато голосом запугал.
И случилось вот что.
Ребёнок играл в доме и разбил лампу. Максим Иванович из другой комнаты услышал и завопил. Мальчик бросился бежать. На берегу реки он он встал как вкопаный. Мимо проходила дама с девочкой, а у девочки в корзине ёжик. Мальчик расслабился, стал с ними общаться, и вдруг над его головой прогромыхало: "А! Вот ты где!"
Мальчик, как вспомнил про все, вскрикнул, бросился к воде, прижал себе к обеим грудкам по кулачку , посмотрел в небеса (видели, видели!) – да бух в воду! Ну, закричали, бросились с парома, стали ловить, да водой отнесло, река быстрая, а как вытащили, уж и захлебнулся, – мертвенький.
Поскольку ребёнку было 8 лет, его признали самоубийцей. (До 7 лет считался несознательным и безгрешным) Причём это очень редкий случай столь юного самоубийцы. Народ был в шоке.
С тех пор Максим Иванович переменился. Начал пить - бросил, не помогает. Люди ему говорят - молчит, или рукой махнёт. Ходит и сам с собой разговаривает.
Приехал к нему архимандрит.
-Ты не хотел смерти этого младенца, а только был безрассуден. Меня вот что удивляет: сколько ты бесчинств творил, сколько людей по миру пустил, растлил, погубил? Да даже младшие сестры этого мальчика - все четверо умерли, считай, что у тебя на глазах. Ты ведь об этом и думать забыл, не то что сожалеть. Чем же ты смутился одного единственного ребёнка, в смерти которого ты не особо-то и виноват?
- Во сне мне снится, - ответил Максим Иванович. И больше ничего не сказал, с тем архимандрит и уехал.
Купец заказал хорошему художнику картину: берег реки, девочка с ёжиком, извозчики... и мальчик на том самом месте, кулачки к груди прижал... и ангелы летят его встречать.
Художник согласился всё изобразить, но ангелов рисовать отказался - после самоубийства ангелы не встречают. Договорились на луче света.
– Потому что грех сей, самоубивство, есть самый великий из всех грехов. То как же ангели его будут стречать после такого греха?
– Да ведь он – младенец, ему не вменимо.
– Нет, не младенец, а уже отрок: восьми уже лет был, когда сие совершилось. Все же он хотя некий ответ должен дать.
Еще пуще ужаснулся Максим Иванович.
– А я, – говорит Петр Степанович, – вот как придумал: небо открывать не станем и ангелов писать нечего; а спущу я с неба, как бы в встречу ему , луч; такой один светлый луч: все равно как бы нечто и выйдет.
А кончилась эта история тем, что и подумать никто не мог.
Вдруг приезжает Максим Иванович к той вдове.