– Ольга, ну расскажи, как сходила–то? – спросил Соловей.
Разговор за ужином – самое время и самое место для неспешной и толковой беседы. Хоть и говорят: Когда я ем, я глух и нем, этого никто не придерживается. Видимо есть для этого причины, да и как выглядит застолье где все молчат, представляете? Поэтому гости Ольги Никитичны, да и она сама, этого мудрого правила тоже не придерживались и скрашивали ужин разговорами о том, о сём или разговор ужином скрашивали.
– Сходила, познакомились, поговорили. Видно, что хороший человек, только одинокий. – сказал Ольга попивая привезённый гостями из города чай.
– Ну а дальше–то, дальше–то что? – хором спросили головы Змейки.
– Да сиди ты, ишь, любопытный какой, телевизора ему в городе мало. – одернул Змея Соловей. – Сама разберется. Ольга, а может мне в деревню сходить? Ну, разузнать о нём, что он за человек?
– Не надо ничего узнавать, я и так вижу что он за человек. – строго сказала Ольга.
– А что тогда тянуть? – не унимались головы.
– Да сиди ты! Женщина, она не то что мужики, она покуда всё не проверит, не прочувствует, шагу не сделает. А проверяет она сердцем, потому так и происходит. – Соловей был уверен, что прав.
– Может и так. – согласилась Ольга. – А вы давайте, ешьте.
Не было смысла скрывать и Ольга рассказала Соловью и Змейке о Колобке, о том как его принесли к ней Заяц с Мишкой, ну и конечно же с Вороной. И рассказ Колобка о дяде Саше тоже пересказала потому, потому что сначала сама в это не поверила, а когда поверила, то и не испугалась, и не обрадовалась, потому что не могла понять, как к этому относиться?
Дело в том, что будучи еще девчонкой Ольга однажды гостила у своей бабушки. Бабушка жила в маленькой деревеньке на самом краю Леса и занималась тем, что собирала разные травы да коренья и лечила людей, да и не только людей, но и животных тоже. И вот однажды после того, как Ольга чего–то там в силу детской непоседливости набедокурила и в ответ на бабушкины полушутливые укоры принялась отстаивать свою правоту, и состоялся этот разговор.
– С характером ты растешь Оленька, с характером, это хорошо. – бабушка усадила Ольгу рядом с собой и говорила с ней, как будто сказку рассказывала. – Но такому характеру и сила большая нужна и большое терпение.
– Чудно ты говоришь бабушка. – Ольга смотрела на неё своими огромными, цвета неба глазами. – Непонятно.
– А тебе сейчас ничего и не надо понимать, надо просто запомнить. – продолжала бабушка. – Жизнь тебе предстоит и простая и непростая одновременно. Придёт время и станешь ты красавицей.
– Бабушка, правда стану?! – Ольга аж задохнулась от услышанного.
– Станешь, станешь. – усмехнулась бабушка. – И настанет пора выходить тебе замуж. Много кто к тебе свататься будет: и красивые, и богатые, вот только не для тебя они, а то несчастной будешь. На свете есть только один человек, которого ты полюбишь и который полюбит тебя, а все остальные не для тебя и ты не для них. Поэтому смотри, внимательно смотри, сердцем смотри, а не глазами. Сердце, оно обманывать не умеет, а глаза умеют.
– А как это, сердцем смотреть?
– Узнаешь, в этом деле учителей не бывает. – бабушка погладила Ольгу по белокурой головке. – Если поверишь глазам, быть тебе несчастливой, а без счастья человек не живет, мучается.
– А как я узнаю своего суженого, сердцем, да?
– А чем же ещё, конечно сердцем. Дам я тебе одну подсказку, ну чтобы легче тебе было. Запомни, у твоего суженого будут жить говорящий козел и Колобок.
– Козлы не разговаривают. – не поверила Ольга, – А Колобки только в сказках бывают.
– Этот козел разговаривает и мало того, читать умеет, а Колобок может и сказочный, но настоящий. – бабушка говорила серьёзно и Ольга это поняла. – Тебе не обязательно сейчас в это верить, ты просто запомни и никогда не забывай.
– Я запомню.
Дело в том, что жители этой деревни за глаза называли бабушку Ольги колдуньей и не только они, со всей округи к ней приходили люди и бабушка помогала всем, кто нуждался в её помощи или просто в добром слове. Вот и получилось, что услышав от Колобка, мол, тот живет у человека у которого ещё и говорящий козел есть Ольга поняла, дождалась того, кого ждала столько лет.
Это не удивительно, счастье, оно всегда приходит когда его ждешь, оно по другому не может, не умеет. Счастье, оно обязательно придёт, придёт даже тогда, когда устав ждать или потеряв надежду человек думая, что это как раз счастье и есть, начинает хвататься за всё что под руку попадается. Просто в этом случае счастье будет труднее отличить от пустышки, вот и всё, никаких премудростей. А Ольга ждала, ждала и выходит что дождалась.
***
И вот теперь, когда ее счастье, можно сказать, вот оно, бери и пользуйся Ольга как бы остановилась в нерешительности. На самом деле никакой нерешительности не было, просто к этому надо привыкнуть, а на это время требуется.
Всё это она рассказала Соловью и Змейке и не потому, что надо было с кем–то поделиться или выговориться, а потому что счастье, это такая вещь, им делиться надо, а по другому никак.
– Ну дела! – Змейка от услышанного даже не мог и сообразить, какую голову почесать первой.
– И хорошо, Ольга, хорошо. – Соловей на самом деле обрадовался, потому что за столько лет Ольга стала ему очень близким другом и её судьба была ему не безразлична. – Сколько можно одной–то жить? Человек, он среди людей жить должен. Так что делай как сердце велит, а мы, мы завсегда поможем если что. Правда, Змейка?
– А то как же, конечно поможем! – Змейка уже не казался таким ошарашенным и три его головы улыбались и подмигивали друг дружке, показывая тем самым как они рады за Ольгу.
– Спасибо вам, спасибо. – казалось Ольга была тронута словами друзей, а может быть так оно и было, кто знает? – Ладно, время позднее, спать пора. Змейка, ты опять на дереве ночевать будешь или в горнице постелить?
– Конечно на улице, мне на службе эти горницы надоели дальше некуда.
– Ну и хорошо. На улице, так на улице, – согласилась Ольга. – Идите пока, а я со стола приберу.
Соловей и Змейка вышли из дома и уселись в траву. Курить они оба не курили, Змейка, так тот вообще огнедышащим был, куда ему курить–то? А Соловей просто не любил запах табачного дыма, поэтому они просто присели в траву и сидели так смотря на вечерний лес и каждый думая о своем.
От автора:
Позволю себе небольшое отступление, и вот по какому поводу. Дело в том, что без сказочных персонажей сказка – не сказка. Зайца, медведя, даже ворону и так можно увидеть, ну на худой конец по телевизору, а вот Соловья, тем более бывшего Разбойника, и Змея–Горыныча по телевизору вряд ли покажут, тем более что засекречены дальше некуда. Поэтому они в сказке и появились, вернее будет сказать, что никуда они из неё не уходили, просто неудобно как–то было не обратить на них внимания. Ну а поскольку внимание обращено, то следует рассказать он них подробнее, а то как–то неудобно получается.
Какое участие они примут в развитии дальнейших событий – неизвестно, пока неизвестно. Врать–придумывать, что–то не врётся и не придумывается, так что остается только ждать и наблюдать что же будет происходить дальше?
А пока, позвольте представить: Соловей–Разбойник и Змей–Горыныч во всей их засекреченной красе.
Соловей–Разбойник
Соловей–Разбойник отродясь не отличался силушкой, а уж тем более богатырской. В детских играх да забавах он никогда не верховодил, а частенько, чего греха таить, бывал бит, особенно пацанами из соседних деревень. Бывало пойдет в лес по грибы да по ягоды, так его поймают, отлупят, причём лупили за то, что сдачи дать не мог. Вот так и протекало его босоногое детство сдобренное синяками да шишками.
Но как известно Природа–мать пустоты не терпит, не стерпела она и в случае с Соловьем. Драться он не научился, зато научился звать на помощь своих деревенских пацанов. Ну а поскольку в те далекие времена мобильных телефонов не было, то существовал только один эффективный способ подать сигнал бедствия и призывать на помощь – свист. Вот Соловушка и научился свистеть. Стоило ему свистнуть, как прибегали свои, ну а что происходит с теми, кто бьёт наших, думаю пересказывать не стоит, сам процесс и последствия более–менее известны всем.
Со временем, уже ближе к юности, он научился свистеть так, что самый забойный хэви–метал в сравнении с его свистом воспринимался не более чем робкий шепот. Такое не могло Соловью не понравится, как никак удаль молодецкая играла, и пусть не в бицепсах и кулаках, а всего лишь в глотке, но всё равно, требовала выхода наружу и превращения во что–то более конкретное, нежели чем призыв к тривиальной драке. Так Соловей незаметно для себя и окружающих стал Разбойником чем вскорости и прославился.
Бывало сидит на дереве, при дороге, на небушко любуется, птичек слушает. Глядь, ухарь–купец едет, весел да пьян, или же ещё какой люд, но сразу видно что при деньгах или при товаре. Свистнет Соловей, народ кто куда, в основном в обморок падали, как кисейные барышни. То что от свиста Соловейкиного якобы дух испускали, враньё все это, не было такого. Даже умом далеко не все трогались, разве что бусурмане, но те пожиже против наших будут, а вот пугались все, даже очень сильно.
Соловей–то вовсе и не хотел, чтобы всё в дальнейшем получило такой оборот, оно вышло как–бы само собой. Однажды он свистнул, решил просто пошутить над проезжавшими мимо торговыми людьми. На его свист, по старой привычке, сбежались деревенские дружки–приятели и намяли бока, опять же, по старой привычке, проезжим. Глядь, а у них какое–никакое барахлишко при себе имеется. Ну взяли себе кому что приглянулось и по домам. Соловей даже с дерева не успел слезть, как дружки его скрылись, унося на себе какие–то мешки.
Сообразили быстро, и не очень–то перетруждаешься, дело ещё сызмальства привычное и в хозяйстве прибыток немалый. Очень скоро Соловья стали просить, мол, чуть что, ты свисти, а мы мигом будем. Самое интересное, просили не только свои, но и жители соседних деревень, те кто когда–то лупил Соловья. А что, Соловью не жалко, да и уж больно работать не хотелось. Так и повелось, сидит Соловей на дереве, проезжих высматривает, увидел едет кто заслуживающий внимания, тут же свистит. Путники от его свиста или в обморок падают или же ничего толком не соображают, а местные тут как тут. Для порядка наминают бока, забирают то что получше и по домам, ищи их, лес кругом. Соловью оставят, так сказать, его долю, это само собой разумеется, а сами опять мирные хлебопашцы.
***
Правда вскорости откуда–то появились подозрительные личности, промышлявшие душегубством по большим да малым дорогам. Попросились в шайку, которой, к слову сказать–то, и не было и уже было приготовились поставить дело на широкую ногу, как откуда ни возьмись появилась Ольга Никитична. Раньше Соловей с ней не то чтобы был не знаком, здоровались при встрече, но разговоров меж собой не разговаривали и дружбы не водили:
– Соловушка, пентюх непутевый, ты кого это привечаешь да дружбу хочешь свести? Это же душегубы–убивцы! Одно дело пошутить, похулиганить, и совсем другое дело ради какого–то барахла человека жизни лишить. Не бери греха на душу, грехов этих на тебя и так понаприлипает, не надо их самому на себя наклеивать.
– Ольга Никитична, дык просятся, неудобно отказывать. – Соловей был слегка озадачен.
Ольга оставалась непреклонна:
– Посвистом разбойничьим свистеть это одно, а душегубством заниматься, совсем другое. Не бывать этому в Лесу!
– Да я и не хочу душегубствовать. Тут ведь в чём дело, многие из тех с кем начинал ещё в ребяцкие игры играть, даже те кто лупил меня, уже справными хозяевами стали, им прибегать на свист уже вроде бы как и не с руки, а без них что я могу? Попусту свистеть поотвык, а больше ничего и делать не умею.
– Один ты не останешься, не бойся, мы–то на что? А этих, эй, Леший–Лесовик, проводи гостей незваных к кикиморам да русалкам, пусть займутся ихним воспитанием, заодно и позабавятся, а то жалуются, скучно им.
Из–за дерева вышел мужичонка непонятного вида и возраста и поманил за собой несостоявшихся «компаньонов» Соловья. Те, без каких–либо признаков возмущения и несогласия, спокойненько так пошли за Лешим, а уж куда пошли Соловей так и не узнал.
Вроде бы ничего не изменилось в соловьевой жизни, как и прежде сидел он на дереве у дороги и при появлении прохожих или проезжих свистел. Народ как и прежде от посвиста соловьиного падал в обморок, реже стоял или сидел крутя головой и ничего не соображая, вот только вместо деревенских выходил Леший и уводил путников с собой в лес. Что удивительно, при появлении Лешего потерявшие сознание как–то быстро в него возвращались, но не ругались и не буянили, а можно сказать, покорно шли за ним в лесную чащу. И надо сказать, что потом возвращались. Но возвращались уже какими–то другими, взгляд у них был уже другой, чище что ли, осмысленнее. А некоторые не возвращались никогда, видать нагрешили много, но таких мало было, потому что народ, он по большей части всё–таки хороший. И точно так же оставляли что–то Соловью, но это уже наверное в знак благодарности, а может быть ещё в знак чего–то, неизвестно. Так вот и жил Соловей, разбойничал.
Правду сказать, что после того разговора с Ольгой Никитичной, деревенские по первости всё же пару раз прибегали, но увидев Лешего на свою, как им казалось, законную долю добычи почему–то не претендовали. Грозились как следует отлупить Соловья за предательство, но не отлупили, всё так и осталось на уровне обещаний. А по окрестным деревенькам пополз слух, мол, в лесу завелась нечистая сила и верховодит ей Соловей–Разбойник, так что лучше туда не соваться, а то костей не соберешь.
***
Вообще–то последствия посещения леса в представлении каждого жителя окрестностей были свои, отличавшиеся лишь красочностью подробностей, но все были единодушны в одном – в лесу нечистая сила и верховодит ей Соловей–Разбойник.
Но печки надо было чем–то топить, да и грибы с ягодами из–за того что Соловей якобы ни с того ни с сего стал Разбойником и предводителем нечистой силы местным жителям не разонравились, поэтому как ходили в лес раньше, так и продолжали ходить нисколько не опасаясь этой самой нечистой силы да и самого Соловья тоже. Все эти рассказы неизвестно на кого были рассчитаны если сами деревенские в них не верили. Наверное просто поговорить меж собой было особо не о чем, это между собой, а рассказывая об этих страстях несусветных людям приезжим не сколько пугали последних, а сколько хвастались, мол, смотрите какое диво–дивное в нашем лесу живёт, бойтесь и завидуйте.
Люди же приезжие и проезжие от рассказанного может и пугались, но деваться было некуда. Дорога, та что шла через этот лес, была самой короткой и удобной. Объездная дорога это еще верст пятьдесят, с гаком, если не больше, и на ней тоже шалили. Причём, если на этой, короткой, дороге шалили всего один раз под соловьёвы пересвисты, то на объездной дороге случалось что и два, и три раза приключалось такое, правда без свиста. Так что, по старой народной привычке, из двух зол выбирали меньшее. Поэтому ничего окрест не изменилось, вернее изменилось.
Случилось так, что проезжал через лес Илья Муромец, из отпуска в стольный град возвращался, на службу. Вот скорее всего по привычке и свистнул Соловей. Видел же, мужик здоровый да и при оружии, однако не утерпел, свистнул.
Илья Муромец свиста соловьиного не испугался, даже не поморщился, а лишь поманил к себе пальцем:
– А ну, поди–ка сюда, музыкант.
Соловей даже и не подумал ослушаться Илью, слез с дерева и подошёл к нему, даже шапку свою баранью, разбойничью, зачем–то снял.
– И кто же ты такой голосистый будешь? – Илья слез с коня и присел в траву, а конь, хоть и богатырский, воспользовался моментом и принялся эту самую траву щипать.
– Соловей я, люди разбойником прозвали, а имени своего уж и не помню. – как–то покорно сказал Соловей.
А что ему оставалось делать, если он первый раз увидел человека, которому от его свиста хоть бы хны, Ольга Никитична не в счёт.
– Значит разбойничаешь, людей жизни за барахло лишаешь. – со вздохом сказал Илья Муромец. – Эх, дать бы тебе по ушам, да боюсь что отвалятся.
– Душегубством я не занимаюсь, это у нас тут запрещено, только грабим, но не сильно. А ты то кто будешь?
– Ну хорошо коли так, коли без душегубства. – весь вид Соловья говорил о том, что не способен он на такое, наверное потому Илья ему и поверил. – Звать меня Илья Муромец и еду я в стольный град на службу государеву, из отпуска возвращаюсь.
– Ишь ты, у самого князя служишь. – то ли с завистью, то ли потому что не приходилось до этого Соловью встречаться со слугами государевыми, почти шепотом сказал он.
– Не служу я, а землю нашу от бусурман всяких защищаю и не только от них, а вообще от всякой нечисти. Вот и с тобой надо бы что–то сделать, потому как никакой от тебя пользы, один вред.
– И как же ты защищаешь-то? – Соловью стало интересно.
– А вот так и защищаю. Если нападает на нас кто, так выхожу в поле с дружиной и бьём супостата что есть мочи, покуда всех не перебьем или не разгоним. Только что–то много их ноне развелось, так и лезут со всех сторон, не успеваем отбиваться. – начал было рассказ Илья.
– Илья, а ты возьми меня с собой, ну, тоже землю нашу защищать. – неожиданно даже для самого себя попросил Соловей. – Честно говоря, надоело сидеть тут на дереве да пугать всех подряд, мало их, а развернуться негде.
– А что?! Хорошая идея. – немного подумав согласился Илья. – Вот только придется дружину от тебя куда–то прятать, а то ты как свистнешь так и у них тоже ум за разум зайдет. Ладно, собирайся, поехали.
– Да что мне собираться–то, вот он я, весь собранный. – весело сказал Соловей.
– Немного же ты наразбойничал. – усмехнулся Илья, – Ладно, садись позади меня, да шапку хоть одень, а то продует ещё, возись потом с тобой.
Илья сел на коня, Соловей пристроился позади и они поехали в стольный град, на службу государеву, службу ратную, так сказать, старослужащий и новобранец.
По дороге Илья рассказал о службе и вообще, как ему живется. Соловью это понравилось, ему, если честно, давно уже надоело сидеть на дереве, а куда себя деть, он не знал, вот и продолжал маяться дурью. Так что, можно сказать, повезло.
***
По приезду в стольный град Соловей был определен на службу, всё честь по чести, ну а вскорости и бусурмане в очередной раз пожаловали. И что удивительно, Соловей своими талантами чуть было Илью Муромца без «работы» не оставил.
Ну, в начале битвы, как водится, богатыри меж собой сражались, силу своего войска показывали. Здесь конечно же Илье равных не было, ну, бывало потрепахается бусурманский богатырь для вида, а потом или вообще падает или убегает куда глаза глядят.
Да, поначалу бусурмане даже смеялись, слова обидные кричали, мол что это за войско такое, в котором всего–то два человека: один с виду как бы и воин, а второй вообще, мужичнока какой–то, из всех доспехов только и есть, что шапка баранья!
Но стоило Соловью разок свистнуть, как сразу становилось понятно, что к чему. Вернее будет сказать, что, как раз понятно бусурманам не становилось, потому что после Соловьёва свиста нечем им уже было понимать, в их головах как будто бы бомбы взрывались и они переставали что–либо соображать, ну разве что одно понимали, тикать отсюда надо как можно быстрее и как можно дальше.
Так и служил Соловей в стольном граде, а в отпуск приезжал в свой лес, к Ольге Никитичне. В первый отпуск приехал, подарки всем привез и рассказал Ольге Никитичне чем теперь занимается. Ольга Никитична была довольная, не подаркам конечно, хотя и подарками наверное тоже, а тем, чем Соловей занимается и приняла гостя. Так они и подружились. Потом уж Соловей каждый год в лес приезжал, в отпуск.
Как говорится, много с тех пор неизвестно куда воды утекло, изменились времена, изменилась жизнь. Правда бусурмане не исчезли, вернее, одни исчезли, а появлялись другие. И сейчас бусурмане тоже были, только гораздо более хитрые и подлые чем те, прежние. Всё–то они старались чужими руками напакостить, а сами как бы в стороне, не причём, ракеты всякие понапридумывали.
Вот с этими ракетами сейчас и была связана служба Соловья. Правда это тайна военная и государственная, и даже не за семью печатями, а наверное за семью тысячами, но кое–что, совсем чуть–чуть, всё–таки узнать удалось.
Оказывается сейчас Соловей занимался тем, что отворачивал ракеты бусурманские, разумеется если они полетят, с их курса. Наши ракету обнаруживали, ну, техники–то сейчас много всякой преумной, и как обнаруживали так наступал черед Соловья. Соловей не изменяя себе за многие годы просто свистел в её сторону и ракета, сойдя со своего электронного ума, разворачивалась и летела аккуратно туда откуда прилетела. Вот такая сейчас была служба у Соловья, но это опять же, если верить отрывочным и недостоверным слухам. Ну и ещё конечно, ученые исследовали, так сказать, феномен Соловья, всё пытались понять, как ему это удается, да без толку.
Вот таков он, Соловей, бывший Разбойник. Конечно много из его жизни и биографии, в силу различных причин, неизвестно, а то и просто засекречено, но в общих чертах что он из себя представляет, из вышеописанного, понять можно. Опять же, не стоит терять надежду, вполне может быть что по ходу происходящих событий ещё что–то из его жизни станет известно.