Мой дедушка был старшим из троих детей. Когда в страшные тридцатые годы его брат и сестра голодали и от слабости уже не могли ходить, он добывал пропитание им и себе, где только мог: ловил в речке рыбу, копал в полях топинамбур и просто выпрашивая под окнами односельчан. Выжили все трое, и все вышли в люди. У деда даже было высшее образование.
Потом у всех появились семьи. Он отделился, построил дом на родительском подворье. Рядом, в доме с родителями остался жить младший брат с женой и двумя детьми. Сестра выросла настоящей красавицей, рано и очень удачно вышла замуж и уехала жить в город.
Когда дедушкино строительство было в самом разгаре, отношения с братом испортились. Сначала тому не давала покоя долгая стройка, потом стало жаль земли, отрезанной старшему брату родителями. А уж стерпеть выросший рядом красивый каменный дом, когда сам в деревянном, было совсем невмоготу.
Через забор рекой лились помои и ругательства, хотя родители и пытались образумить младшего сына.
Бог дал дедушке только одного ребёнка - мою маму. Сестре - четверых и тоже - девчонок. И только у младшего подрастал первенец, названный в честь моего прадеда - удивительных душевных качеств человека. Поэтому, а отчасти, чтобы восстановить мир, дедушка стал автором идеи о том, чтобы родительский дом был переписан на единственного продолжателя фамилии - сына младшего брата. Что и было сделано. Однако гнев на милость тот так и не сменил.
Когда об этом узнала сестра, она была в ярости. Так как родители много помогали, обратить её на них она не осмелилась, и всю злость выплеснула на деда, так некстати проявившего фамильную сознательность. Дед же, в простоте душевной, был немало удивлен: отказавшись от своей доли наследства, он и подумать не мог, что сестра, владелица квартиры и двух домов в городе будет так жадничать.
Сестра перестала с ним разговаривать, плевалась в его сторону и, встретившись с ним однажды посреди городского рынка демонстративно отвернулась.
Сначала у дедушки сдало сердце. После инфаркта он долго восстанавливался, и вроде бы всё наладилось. Но от переживаний обострилась давняя подруга-язва. После операции деда прожил всего месяц.
Потом мамина тётка много лет замаливала свою жестокосердность: сразу же после смерти деда, оба - и она, и младший брат, поняли, кого потеряла их семья. Но - поздно.
Убереги, Господи, наши семьи от злобы, ошибок и раздора!