В результате кумулятивного эффекта мы принимаем решение: то, что мы делаем, запечатывает то, кем мы являемся.
Мандзотти: Представьте себе действие, как прорыв плотины, ведущий к новому объекту, потопу. Очевидно, что причиной этого наводнения является не только прорыв плотины, но и проливной дождь, или, возможно, годы эрозии и плохого технического обслуживания, которые предшествовали ему. В мозгу наши нейроны со временем подвержены воздействию всевозможных внешних причин. Поэтому многие отдельные переживания формируют готовность к действию. Но только когда прорывается плотина или действует тело, кумулятивный эффект приводит к тому, что мы принимаем решение. В этот момент то, что мы делаем, запечатывает то, что мы есть.
Паркс: Как всегда, вы перемещаете опыт за пределы головы. Так что здесь вы видите опыт принятия решений, который, я полагаю, вы не отрицаете, не как переговоры или даже конфликт между "враждующими сетями нейронов", как это описывает Иглмэн, а как объединение различных внешних объектов/опытов, подталкивающих нас к разным действиям.
Мандзотти: Нет, не совсем! Эти объекты/опыт не толкают нас, это мы. Они толкают наше тело. Это относительный автомобиль, который является вашим опытом, а не абсолютный автомобиль, который, наконец, перемещает руку к кошельку. Это мир относительно нашего тела, наши способности к восприятию и накопленный опыт, это и есть причина нашего действия. Ситуация сложная и не может быть просто описана как внешние факторы, определяющие наше действие.
Паркс: Я вижу, о чем вы говорите: мой опыт, который есть не что иное, как накопление всех объектов, с которыми столкнулось мое тело, в конечном счете, определяет мои действия. Но я не совсем уверен. И моя проблема в том, что у меня создается впечатление не только принятия решений, задумчивости, не просто действия, но и того, что я "организую" опыт. Что я вижу мир определенным образом. У меня есть система политических взглядов, эстетических предпочтений и так далее. Поэтому я чувствую, что вместо того, чтобы быть миром объектов, которые со временем собираются вместе, чтобы определить действие, у меня есть внутренний мир, который определяет, как я организую внешний мир. Я не просто веду себя как следствие, я решаю, как действовать, согласованно.
Мандзотти: Позвольте мне предложить аналогию, чтобы предположить ошибочность вашего замысла. Мы останемся с машинами. Когда вы ведете машину, вы поворачиваете руль, и, благодаря сложному, но в то же время понятному сцеплению зубчатых колес и ведущих валов, передние колеса автомобиля поворачиваются соответственно. Есть ли что-нибудь загадочное между рулевым колесом и двумя поворачивающимися колесами? Нет. Просто причинно-следственная цепочка такова, что при повороте ведущего колеса передние колеса должны поворачиваться.
Хорошо, теперь представьте себе бесконечно более сложный объект, человеческое тело. Мир действует на тело, но прежде чем тело перейдет от этой причины к действию, действие, просто огромное, хотя, конечно, обязательно конечное, количество причинно-следственных событий может произойти, как внутри тела, так и снаружи. Более того, в отличие от машины, которая является неподвижным объектом, когда она выходит из завода, ваше чудесное тело может измениться в ответ на мир, оно телеологически открыто - так что, если привести простейший пример, когда вы видите лицо во второй раз, переживание отличается от первого раза, потому что первое переживание все еще является причинно-следственным в вашем мозге, следовательно, у нас есть ощущение узнавания. Поэтому с этим фантастически сложным объектом, телом, мы не можем представить себе всю причинно-следственную цепочку, предшествующую действию (это было любимое наблюдение Баруха Спинозы), и, следовательно, мы не можем предсказать, какое действие будет предпринято. В результате этой концептуальной невозможности мы впадаем в привычку изобретать промежуточный объект - Я, которому мы приписываем причинно-следственную силу. Мы говорим, что это произошло по моей вине или по вине меня. Но, как сказал Дэвид Хьюм, мы никогда не встречаем и не видим "я"; мы встречаем идеи или, как я бы сказал, объекты. Я, эта неуловимая промежуточная сущность, которая инициирует действие, является ярлыком, изобретением, удобным повествованием, чтобы объяснить наш сложный опыт.
Паркс: как вы видите: опыт, ум, это мир по отношению к телу, но мир, или я, который накапливается с годами, который продолжает действовать долгое время после момента непосредственной близости, создавая постоянно меняющуюся агломерацию настолько сложную, что становится невозможным предсказать, как, перед лицом новой ситуации, новый опыт, мы будем вести себя. И вся напряженность, которую мы переживаем и которую мы называем принятием решений, или проявлением свободной воли, является непрерывной эволюцией этой агломерации мира, который является самим собой.
Манзотти: Точно. И вам не нужно чувствовать отчуждение, находясь во власти слепого материального мира; вы и есть мир.
Паркс: Я не уверен, что это гораздо предпочтительнее, но это определенно что-то, на чем стоит остановиться.