После операции дети попали в реанимационное отделение детской больницы при роддоме. По шкале Апгар они тянули на 5/6. Маловато.
На третий день я до них дошла, согнувшись в три погибели. Надо было пройти длиннющий коридор, подняться на третий этаж и переодеться в одноразовый халат, маску и шапочку.
Наша встреча с мальчиками не была похожа на ту, что часто показывают в фильмах и я навоображала себе.
Два инкубатора. В каждом - по маленькому красненькому существу. Они пытаются ползти, их коленочки уже ободраны. Кожа свисает, как у старичков. Из памперсов самого маленького размера торчат ножки-веточки. Недоношенные дети все выглядят примерно так, но это временно, потом всё будет - и щёчки, и ножки! Теперь я знаю. А тогда - испугалась.
Я ожидала увидеть совсем другое, но вот - мои дети. Такие беспомощные. Такие крохотные. Это я их родила. "Простите меня, мои маленькие..." Слёзы сами полились из глаз. И тут меня прервал врач:
-Мамочка, ну-ка прекращайте рыдать. Они вас чувствуют.
И точно: оба младенца начали пыхтеть и разразились дружным рёвом. Хотя, на рёв это было мало похоже - больше на писк.
А доктор продолжал:
-Мы их переводим в стационар, в реанимации им делать нечего.
Вместе с детьми перебралась в больницу и я. Но не на совместное пребывание, как моя подруга - её дети были полегче, а на раздельное. Младенцы жили в боксах, а я и мои соседки ходили кормить малышей каждые три часа. В нашей палате жили всего четыре мамы.
И потекли дни... Каждый день похожий на другой. Мальчишек проверяли на всё, что можно. Их недоношенность решалась быстрым набором веса, этим я и занималась.
Но почему один всё время плакал? плохо ел, плохо спал, вес не набирал. Максим, так я его назвала, вызывал большие опасения у невролога.
И меня вызвали на серьёзный разговор...