Найти тему
ЭХО ВОЙНЫ

- Что же вы делаете, гады! – закричал я и вцепился в китель немца. – Шесть лет сестренке, куда вы ее носки… кому…

Наша семья жила в небольшом селение на несколько домов. До ближайшего крупного населенного пункта было около двадцати километров, а вокруг был только лес и небольшая речка, на которую гас часто водил отец потаскать пескарей. Не могу сказать, что мы жили бедно, еды в доме всегда хватало, обуты, одеты, что еще нужно для деревенской жизни. В город ездили очень редко, раза два в год по большим праздникам, приобретали сразу все необходимое на пол года вперед. Все было хорошо, до тех пор, пока в один из дней нам по радио не сообщили, что началась война…

Мне было двенадцать лет, будучи еще совсем ребенком, я познакомился со всеми ужасами войны. Отца и старшего брата Кольку практически сразу же забрали на фронт. Каждая семья в то время в одночасье лишилась и крепких мужских рук и кормильцев. Мне и моим младшим сестрам пришлось помогать маме во всем. Я полностью взял на себя все функции отца, носил из леса дрова, пилил и колол их, возил воду в бутылях на неудобной тачке, которую отец соорудил перед отъездом. Сестренка Оля, которой было десять лет, помогала маме по дому, ухаживала за скотиной. Из скотины у нас была одна корова Дуська, две козы и курицы. Самая маленькая Света шести лет играла в основном одна во дворе. Нам с ней нянчится было совсем некогда. Благо она не капризничала и могла сама себя занять и развлечь. Было тяжело, но мы справлялись…

В один из зимних вечеров к нам нагрянули немцы. Я сразу понял, что это не наши солдаты, поскольку на формах у них были другие значки. Зашли они, как к себе домой, не разуваясь и без проса.

- Guten Tag! – грубо поприветствовал он нас.

Мама от испуга подскочила и отвела нас в дальний угол комнаты. Она, как и мы не знали, что будет с нами дальше. Она нас усадила троих на скамейку, а сама подошла к немцу. На вид, тому, кто поздоровался было лет тридцать. Его лицо было гладко выбрито, от мороза лицо приобрело синеватый цвет. Мороз был им явно не по душе, они потирали свои красные руки и переминались с ноги на ногу.

- Чай! – произнес немец и кивнул в сторону печи, на которой стоял чайник.

Мама подскочила с места и налила в две большие кружки наваристый чай с душицей.

- Гут! – довольно отозвался немец, обхватив кружку обеими руками и вдыхая горячий душистый пар. Второй все это время стоял молча, но так же с удовольствием пил чай.

Цель их прихода стала нам понятна, когда они, выпив по две кружки горячего чая, начали кидать в кучу все теплые вещи, одеяла, покрывала, коврики и даже шерстяные носки и пару пар валенок.

Вот вы какие, захватчики! – подумал я про себя. – У бедных детей и женщин последнее забираете!

Было жалко маму, которая с момента их природа не проронила ни слова, она лишь молча стояла рядом с нами. Я думаю, что она больше переживала за нас и молила бога, чтобы они брали все что нужно и быстрее покинули их дом.

-2

Я молча смотрел, как они связывают все наши теплые вещи в один большой комок и обвязывают веревкой. Один из немцев обратил внимание на фуфайку, которую я обычно закидываю на печку после похода в лес, чтобы она просушилась. Там же висело несколько пар маленьких шерстяных носочков младшенькой Светочки.

Немец подошел к печке и, схватив фуфайку, потянулся за носочками. Тут я не сдержался и бросился на него.

- Что же вы делаете, гады! – закричал я и вцепился в китель немца. – Шесть лет сестренке, куда вы ее носки… кому…

Немец сначала вздрогнул от испуга, а потом с силой отшвырнул меня от себя.

Мама вскочила, села ко мне на пол и разрыдалась:

- Забирайте все и уходите, молю вас! Уходите!

Носки немец все же не взял. Он покрутил их в руках еще немного и швырнул мне в лицо…