Вот тогда-то она и встретилась со Станиславом Ольховским. Было начало зимы, холода сменялись оттепелями, и гололед стал постоянно действующим явлением. Ира тащила с рынка здоровенную сумку-коляску, доверху набитую продуктами и на выходе из павильона поскользнулась на ступеньке и упала, неловко подвернув ногу. Именно в этот момент она и услышала:
- Давайте я вам помогу!
Подняв голову, она увидела Станислава Ольховского, с которым познакомилась на одной из репетиций. Он её тоже узнал.
- Ой, Ирочка, это вы? Здравствуйте! Ну, разве можно так нагружаться? Такая красивая женщина, как вы, должна себя беречь.
Говоря это, он помог ей подняться, отряхнул дубленку и даже заправил растрепавшиеся волосы под шапочку.
Ира попробовала наступить на ногу, но из глаз от боли брызнули искры праздничного салюта. Она закусила губу, посмотрела на Стаса сквозь слезы и огорошила его своим замечанием:
- Какие у вас классные ботинки, Станислав!
Тот опешил, с недоумением разглядывая свои старые «десантные мокроступы», которые он одевал, только когда не надо было появляться на работе.
_ Вы видите мою коляску? – спросила Ира.
- Да, конечно, сейчас я её подниму, - начал было сбитый с толку Ольховский.
- Нет! – сказала Ира, - Не надо! У меня к вам огромная просьба.
- Всё, что угодно! – с готовностью ответил Ольховский.
- Я вас прошу, я вас просто умоляю, пните эту проклятую колымагу как можно сильнее и этой замечательной, толстой подошвой и каблуками раздавите всё, что там есть!
Сказала она это таким голосом и с таким чувством, что Ольховский остолбенел на время, а потом сказал:
- Отложим погром коляски до выздоровления, а сейчас, надо разобраться что у вас с ногой.
Он помог Ире допрыгать до своего джипа и отвез к себе домой.
Ещё по дороге, из машины, он позвонил знакомому хирургу и попросил его заехать к нему домой, когда тот освободиться. Хирург оказался молодым и очень веселым. Анекдоты сыпались из него, как из рога изобилия. С шутками- прибаутками, он вправил Ире вывих, наложил тугую повязку, дал простые рекомендации.
- Сегодня холод на ногу, в последующие дни тепло, солевые ванночки и тугое бинтование. И покой, голубушка, главное – покой! О! На тему покоя есть прекрасный анекдот…
Ира смеялась, не переставая. Потом они втроём пили чай. Причем, как она ни настаивала, что не тяжелобольная и может посидеть за столом, но мужчины устроили ей из подушек на кровати в спальне удобное сидение, поставили перед ней маленький пластиковый столик, а сами устроились рядом за журнальным.
Пить чай с ними было весело, но хлопотно. Ира несколько раз подносила чашку ко рту и ставила её назад, потому что Женя, так звали хирурга, или Стас рассказывали новый анекдот или прикол, и она опять начинала хохотать.
Вечером Стас повёз Женю домой, и ему самому надо было заскочить на полчаса в консерваторию. Он долго извинялся перед Ирой, говорил, что мигом обернется, а потом отвезет её домой, так что пусть она не беспокоится и отдыхает пока.
Они уехали, и Ире стало грустно. Она взяла телефон и с тяжелым вздохом набрала домашний номер, но трубку никто не поднимал. Тогда она позвонила свекрови. Ей ответил Дима, и узнав, что она повредила ногу, заявил, что останется ночевать у мамы, раз ужин не готов. Опять же ей лишнего беспокойства не будет. И, не задав больше ни одного вопроса, положил трубку. Слушая короткие гудки, Ира стала задыхаться от обиды, и слёзы, которые она так долго сдерживала, хлынули потоком. Так горько и отчаянно она не плакала даже в детстве. Наревевшись, она, незаметно
уснула.
Проснувшись, она не поняла который час, и вечер сейчас или утро, потому что тяжелые портьеры были задернуты и комната освещалась слабым светом ночника. В кресле у кровати она с удивлением увидела спящего Стаса. Теряясь в догадках, она выскользнула из-под одеяла и тихонько вышла из комнаты, стараясь не сильно наступать на больную ногу.
На кухне работало радио, и в окно лился неяркий свет серого утра. Как ни странно, но нога почти не болела, только ныла слегка. Ира прошла в ванную, глянула в зеркало, усмехнулась, и начала приводить себя в порядок. Когда она снова появилась на кухне, то вид имела вполне свежий и привлекательный. Она начала готовить завтрак, распотрошив содержимое сумки-коляски, которую деликатный Стас, всё-таки поднял и запихал в багажник, а потом сообщил, что поставил её на балкон, на что Ира сказала, что лучше бы он её с балкона скинул. Однако, сейчас спасенная колясочка очень пригодилась и завтрак вышел роскошный. Парочка корейских салатов, фрукты, свежая ветчина и творог. Когда Ира заставила кухонный стол, больше похожий на небольшую стойку, она вспомнила сцену из американского фильма «Моя мачеха – инопланетянка» с бесподобной Ким Бессинджер, которая так же выставила на завтрак кучу блюд.
- Индейки не хватает, - посетовала она, и пошла будить Стаса, чтобы спросить, где у него храниться кофе, самой рыться в хозяйских шкафах было неудобно.
Ира выключила ночник и раздвинула портьеры. Станислав заворочался, пытаясь, устроится поудобнее, и открыл глаза. Несколько секунд он осматривался, ничего не понимая, потом увидел Иру и вскочил с кресла, пытаясь руками пригладить всклокоченные волосы. Он был очень высокого роста, почти под два метра, худощавый, но крепкий в кости. Черты лица тоже были крупными: глаза, нос, широкие скулы, большой рот. Портрет дополняли довольно длинные для мужчины русые волосы. Увидев, что Ира стоит на двух ногах и улыбается, он облегченно вздохнул и тоже улыбнулся.
- Доброе утро, Ирочка! Вам уже лучше? Ой, как же я рад, вы меня так вчера перепугали!
- Да? А что такое? – удивилась она.
- Вы плакали во сне и стонали. Я позвонил Евгению, спросил, может быть, он ошибся и у вас более серьезная травма, ну, там перелом, разрыв связок. Сказал ему, что вы во сне стонете.
- А он что?
- Сказал, что это вряд ли, хотя всё может быть, однако будить вас не советовал. Если уж ночью станет хуже, то звонить ему, будем суетиться. А что, нога совсем не болит?
- Болит немного, но если её ставить очень прямо, чтобы в стороны не вихлялась, то жить можно.
Тогда, позвольте, я вас буду поддерживать. Пойдемте на кухню, что-
нибудь на завтрак придумаем.
Ира загадочно улыбнулась и под руку с гостеприимным хозяином торжественно прошествовала на кухню. Ольховский, при виде изобилия, царящего на столе, тихонько присвистнул и посмотрел на хитро улыбающуюся Иру:
- Похоже, что погром коляски принял более цивилизованные формы? Ну, что ж, придется принять в нем посильное участие!
Усадив Иру на стул и заставив вытянуть больную ногу на табуреточку, он сварил кофе, и они прекрасно позавтракали. Стас снова развлекал её весёлыми историями, теперь уже из жизни музыкантов.