Два. Почти три
Когда он вернулся, то был уже вечер и, казалось, что его просто выжали досуха – так, по крайней мере, казалось на первый взгляд. Алиса, словно заправская жена, заварила кофе. Антон его любил, и она без особого труда распознавала тот момент, когда оно ему особенно нужно. И этот вечер был как раз таким.
Он устало повесил верхнюю одежду, улыбнулся и, поблагодарив, сел за кухонный стол. Алиса поставила чашку перед ним. Это были те мгновения тишины, когда можно было обойтись без слов, и лишь постукивание дождя за окном дополняло их странный домашний симбиоз.
– Всё хорошо? – аккуратно спросила она.
– Не совсем, – привычно не соврал он. – Ипполит отошёл от травмы и рвет и мечет в поисках тебя.
– Неужели так настойчиво?
– Очень, – сказал Антон и как-то по-странному на неё посмотрел.
– Если надо, я могу съехать. Это не проблема. Ты и так много сделал для меня.
Антон улыбнулся и поднял чашку с кофе. Казалось, он совершенно не слышит её, находясь где-то далеко в своих мыслях. За последнее время она видела его таким впервые. И, можно сказать, это добавляло ему очарования.
– Нет. Не надо. Это было вполне ожидаемо, – сказал он и посмотрел на загоревшийся экран телефона.
Секунда, две – снова что-то вроде оцепенения. Потом он посмотрел на неё. Алиса в очередной раз уловила этот странный взгляд, только теперь было куда больше тревоги. Антон резко встал и выплеснул кофе в раковину.
– Так. Надо сделать так, чтобы в квартире не было никаких признаков твоего присутствия – и быстро!
– Что?
– Вещи. Надо убрать твои вещи.
– Какие?
Антон быстро пробежался глазами по кухне, потом вышел в комнату, потом во вторую. Но тщетно, ведь всё, что у неё было – это трусы и лифчик. Даже рубашка, в которой она стояла перед ним, была мужская.
– Тебе надо спрятаться, – Антон посмотрел на шкаф.
– В смысле? Ты что женат?
Антон покачал головой и, открыв шкаф, сдвинул свои вещи: – Сядь тут, за вещами. И чтобы ни звука!
– Ты можешь сказать, что мы просто друзья, – улыбнулась Алиса, но Антон лишь с силой дернул ее к себе и запихнул внутрь своего гардероба. – И чтобы даже не дышала.
– Здесь это не трудно, – сказала Алиса, пытаясь освободить хоть сколько-нибудь пространства. – Кто едет-то? Епископ?
– Хуже! – отрезал Антон и закрыл дверь.
Алиса потерла локоть. Хоть прикосновение было недолгим, но кожа немного горела. Она прислушалась. Любопытство ведь главный женский порок.
Наконец в дверь позвонили. Только вот Антон открыл не сразу, судя по всему, продолжая искать ее вещи, которые, между прочим, сам же и выкинул. Алиса сорвала один из костюмов и подстелила под попу: паркет тут был более чем холодный.
Антон вежливо пригласил гостя внутрь. Алиса приложила ухо к дверной щели. Сейчас главное внимание. Она напряглась. Гость оказался на редкость тихим, и что-то расслышать получилось, лишь когда они прошли на кухню. И лишь тогда она округлила глаза.
– Какой странный запах,– сказал Ипполит. – Ты что варил кофе?
– Немного.
– Вот уж не думал, что ты такой гурман.
– Да, есть немного. Как ты?
– Хожу, как видишь. Кто бы не был тот ублюдок, он поплатится за это. Но это все равно расстраивает меня куда меньше, чем ее побег.
– Кто же знал, что их чуть больше.
– Да. Кто знал – мы знали. Мы знали и пропустили. Надо лучше работать с данными, и тогда таких промахов не будет, – зло заметил Ипполит.
– Только Бог может все предусмотреть.
– Вечно ты на Бога все списываешь, брат.
– Лишь когда я исполняю его волю.
– Ну, ну. Но я не за этим пришел. Отец интересуется насчет твоего решения. Он просит ответ.
– Теперь через тебя?
– А как еще? Ты ведь проявил свой характер, вот мне и приходится быть вашим посредником.
– Тогда скажи, что я против. Мое мнение не поменялось.
– Ты уверен? Это ведь второй шанс. Вряд ли он предоставит третий.
– Я уверен.
– Что ж. Уверен, все же тебе еще стоит подумать. Ведь мы неплохо сработали, пусть мне и дали по голове.
– Мы убили четверых ни в чем не повинных детей.
– С этим я поспорю. Ты плохо знал этих детишек: на них клейма ставить негде.
– Это ты про того, кто прибился? Насколько мне известно, он недавно сбежал из дома.
– Этот да, – вздохнул Ипполит, – но такова воля божья.
– Разве?
– А ты разве еще не понял? Мы вершим главную миссию, очищаем мир от скверны, поразившей нас. И только мы можем это. Несмотря на все преграды.
– Это твое мнение.
– Об этом говорится в писании, которому сотни лет.
– Но не тысячи. Библия молчит о прокаженных.
– Ох уж эти твои споры. Когда, наконец, прозреешь, брат. Ведь ты куда умнее меня. И я даже люблю тебя за это, уняв свою гордыню и зависть. Прошу: помирись с отцом и мы наконец сможем воссоединиться. Он очень скучает по тебе. Побори свою гордыню, ведь ты любишь его.
– Он не прав. Нельзя убивать людей. Нельзя плодить эти карательные отряды. Это мерзость.
– Которая, тем не менее, необходима. Ты можешь налить мне кофе? Я вижу у тебя немного осталось. Признаться, я очарован его вкусом.
Алиса отстранилась от двери. Теперь ей уже не хотелось больше слушать этот разговор. Как и вообще находиться здесь. Она облокотилась о стенку. Как же она могла так поступить? Как могла это не заметить? Она закрыла глаза. А ведь он пьет ее кофе!
Через минут пятнадцать двери бесшумно открылись, и Антон дал ей выйти. Алиса медленно поднялась и молча села на кровать. Теперь она уже не чувствовала себя в безопасности. Все вернулось на круги своя.
– И когда ты хотел об этом рассказать? – тихо спросила она.
– Никогда. Это должно было остаться тайной.
– Но он убил моих друзей. Антон, он их убил!
– Он много кого убил. Да и убьет, судя по всему. Как я говорил, мой отец занимает высокий пост. Так что рост по карьере ему обеспечен.
– Гадство. Какое же гадство.
– Нет, – заметил Антон и, судя по всему, улыбнулся: – Просто Бог чуть более ироничен, чем мы думаем, Алис. И именно поэтому ты жива и в этой квартире. Бог дал нам шанс.
– Нам?
– Да. Нам.
Она подняла глаза. Антон все так же хранил полуулыбку на своем лице. Еще одна тайна? Или просто настало время для причины, по которой он ее спас? Алиса посмотрела в окно. Что ж, если это так, то время священник выбрал подходящее, ведь она очень любила дождь.