24 мая исполняется 80 лет со дня рождения выдающегося русского поэта 20 века – Иосифа Бродского. Будучи изгнанным с родины, он продолжал служить родному языку, став, пожалуй, центральной фигурой в русской эмиграции.
Я открыл Бродского для себя в 20, через наш рок: музыку Александра Васильева (Сплин) положившего её на стихотворение «Конец прекрасной эпохи». Услышав впервые, поняв чуть более чем ничего, помню как был привлечён впечатлением, что слова здесь, заключают в себе больше смысла, нежели их семантическое значение. Не зная биографии автора, я пытался «расшифровать» стихотворение. Тогда, мне ещё было неизвестно ключевое… Между реальным поэтом и героем его стихотворений - разницы нет.
К середине 60-х, эксперимент по выведению Homo soveticus в зените: в поиске эффективных мер воздействия на инакомыслящих, система безжалостно ампутирует всё что не встраивается, не контролируется и не гармонирует с её идеологией. После развёрнутой травли в печати 1963 года, Бродского судят по статье о тунеядстве. По логике судьи, представляющей сторону обвинения (вместо прокурора), Бродский поэтом являться никак не мог, потому что не состоял в союзе писателей и, следовательно, вёл паразитический образ жизни. Но это, было как бы юридическое обоснование… На самом деле, обвинение являлось идеологическим. У правящего аппарата, замечательно было развито классовое чутьё, они уже ощущали эти ветра: в подрастающем поколении появлялись элементы равнодушные к «завоеваниям Октября», со своими, слишком индивидуалистическими мыслями, с попытками свободы самовыражения.
Суд отказался признавать Бродского поэтом, литературную работу работой и вынес максимально возможный срок по статье – «выселить из г. Ленинграда в Архангельскую область с обязательным привлечением к труду, сроком на 5 лет». Как он позже будет вспоминать эпизод, этого кафкианского судебного процесса: «Мне больше всего понравилось обвинение в развращении молодежи, путем распространения произведений таких запрещенных авторов, как Ахматова и Цветаева».
И как мне кажется, по своей сути, травля и осуждение вольнодумного литератора внутри страны, гораздо бесславнее для советского строя, нежели интервенция в Чехословакию с десятками жертв в августе 68-го. Подобное отношение к человеку, обличает тупиковость системы. В масштабах мечты о построении коммунизма на 1/7 части суши, можно не то что бы оправдать, но понять болезненное стремление удержать страны соцлагеря: империям надлежит распространять геополитическое влияние, содержать колонии и сателлиты. Но какова цена строю, который имеет претензии до своего гражданина, что занимается переводами, пишет стихи на аполитичные темы, существуя сам по себе (притом, без вызова)? Совершенно несопоставимых по существу 2 процесса, соединяет нить. Это фраза, поднятая на знамя после Октябрьской революции, и то, что так хорошо объяснил Джугашвили, оставив нам великую империю – «Кто не с нами, тот против нас». Впрочем, пройдёт ещё каких-то 20 лет после дела Бродского и человек, извлёкший из системы один элемент - насилие, - обрушит этот строй в одночасье.
Под натиском видных деятелей культуры советского союза и нескончаемых вопросов с запада, его дело пересмотрят и через полтора года ссылки, он вернётся домой, устроившись переводчиком в Ленинградское отделение Союза писателей. Но в покое его не оставят и спустя 7 лет пристального наблюдения КГБ, вызовут в ОВИР, предоставив выбор без выбора – «Либо вы сейчас эмигрируете, либо у вас наступит весьма горячее время». Лишённый гражданства, Иосиф Александрович эмигрирует в США, начав работать по приглашению в Мичиганском университете. Впоследствии, он получит широкое международное признание, будет работать, занимая профессорские должности в нескольких американских и британских университетах, выступая с лекциями по русской и мировой поэзии в университетах и библиотеках Англии, США, Италии, Франции, Швеции… В 1987 году, ему будет присуждена Нобелевская премия «За всеобъемлющую литературную деятельность».
Двенадцать раз, его родители оставшиеся в Ленинграде, подавали прошение на выезд, для того что бы повидаться с единственным сыном и 12 раз получали отказ от властей. Когда их не станет (с разницей в 8 месяцев), Иосифу Бродскому не позволят приехать на похороны. Безусловно, на его жизнь пришлось много потрясений - аресты, измена возлюбленной с другом, психбольницы, лишение свободы, суд, ссылка, выдворение из страны… Но в 1989 году, выступая перед выпускниками американского университета, он скажет то, с чем на устах, по моему мнению, должны воспитывать мальчиков всякие родители: «Всячески избегайте приписывать себе статус жертвы. Каким бы отвратительным ни было ваше положение, старайтесь не винить в этом внешние силы: историю, государство, начальство, родителей, фазу луны, детство, несвоевременную высадку на горшок и т.д. В момент, когда вы возлагаете вину на что-то, вы подрываете собственную решимость что-нибудь изменить». Иосиф Александрович не любил обсуждать изгнание и предшествующую тяжбу. Неся в себе 2 века русской поэзии, не держал обиды на родную страну, разделяя её существование и тоталитарный режим.
Прошлый век, помимо Бродского, насчитает немало выдающихся талантов, таких как художник Шемякин или филолог Ефим Эткинд - людей, которые так или иначе, были выдавлены с родины, даже не являясь диссидентами, но в последующем реабилитированы и получившие признание в России, вслед уже за развитым миром. Теперь мы чествуем и гордимся ими. Эти эмигранты поневоле, во многом распространили и прославили в мире русскую культуру. (Незадолго до смерти, Бродский обращался к мэру Рима, с предложением основать Русскую академию. Она будет построена уже после его смерти).
Я иногда думаю, какой бы могла быть Россия, если бы мы не растеряли столько одарённых людей, если бы неординарным личностям давали свободу творчества и в конце концов, если бы не бесчисленная эмиграция умов на исходе века, которых страна, банально не могла уже «прокормить». С каким бы капиталом, ресурсами и наработками мы вошли в 21 век, если бы все они преподавали, изобретали и творили здесь. В день рождения Иосифа Бродского, как мне кажется, стоило бы лишний раз подумать об этом историческом уроке.
Из письма Леониду Брежневу: «Покидая Россию не по собственной воле, я хочу просить Вас, дать возможность сохранить моё существование в литературном процессе. Ибо, переставая быть гражданином СССР, я не перестаю быть русским поэтом. Я верю, что я вернусь; поэты всегда возвращаются: воплоти или на бумаге».