Когда сериал «Чернобыль» от НВО начала «бороздить просторы» мирового телеэфира, больше всего этим кинопродуктом были шокированы зрители постсоветского пространства. Не будет преувеличением сказать, что информация о катастрофе, которая произошла с нами 26 апреля 1986 года, стала для нас же настоящим откровением, эмоциональным шоком. Оказывается, мы это пережили! Оказывается, герои, которые тридцать лет назад спасли мир от ядерной катастрофы, живут среди нас!
Об этих героях узнал весь мир. На короткий срок, пока сериал был в топе, их полюбил весь мир.
Конечно, эта любовь была довольно своеобразна. Да и кинопродукт получился, что называется с «особенностями».
Из «особенностей» стоит упомянуть две.
Во-первых, пока смотришь сериал, ни на минуту нельзя забыть о том, что его сняли про нас, но не для нас. Есть исторический ляпы и нестыковки, вроде стеклопакетов на окнах, вместо деревянных рам, голых шахтеров, погибших «водолазах», которые, слава Богу, живы по сию пору — об этом после сериала было написано море статей. Что касается ситуации на блоке и роли персонала, в частности Анатолия Дятлова, то в сериале нет ни слова правды.
Думаете, так не бывает? Хоть какая-то часть правдивой информации просочиться? Но мастерство, как говориться, не пропьешь.
Неприятное впечатление производит попытка усилить драматизм сцены чисто «киношными» средствами там, где драматизм ситуации и так зашкаливает.
Один пример. В сериале показан мост смерти. Существует страшная чернобыльская легенда о том, что все, кто смотрел с этого моста на пожар, умерли в течение месяца. В сериале мост – яркий собирательный образ случайных жертв радиации. Но сцена происходит поздно ночью, а на мосту - дети, в том числе и грудной младенец, которого заботливый папа… что? Разбудил среди ночи и потащил на атомный пикник? Фальшивая душещипательность оскорбляет память тех, кто умер на самом деле. Есть реальные дети, пострадавшие от радиации, их, реальных, не жалко, нет?
Ты смотришь «их» кино, снятое для тех, кто не имеет к этой трагедии никакого отношения, для кого советская история имеет примерно такую же ценность, как для нас история Гражданской войны в Соединенных Штатах. Именно для такого зрителя нужны все эти «усилители вкуса».
Подвиг персонажей сериала эффектен. Они, как бы это сказать… знают цену тому, что они делают. Их уговаривают, им предлагают деньги, громко и пафосно взывают к их совести и чувству долга. Настоящие ликвидаторы не знают цену своему подвигу до сих пор. Они просто делали свою работу.
И все же сериал Крэйга Мэйзина заставляет зрителя пережить эту научную, политическую и человеческую трагедию. Если бы он просто проиллюстрировал события тридцатилетней давности, это было бы великое кино, но создатель сериала попытался подняться на уровень обобщений... и это ему не удалось.
Красной нитью через фильм проходит мысль о том, что катастрофа Чернобыля – это возмездие. Возмездие всем советским людям за то, что они стали базой для тоталитарного режима. Невиновных – нет, героизм одного – это преступление другого. Империю зла погубил не всхлип, но взрыв.
И есть в финальной серии проекта слова, которые кажутся мне убийственными в своем цинизме. Оказывается, невинно пострадавших – нет. Оказывается, история Чернобыля изобилует массовыми трагедиями: сначала здесь жили евреи, которых всех убили во время погрома, потом здесь жили поляки, которых депортировал Сталин. Открываю Википедию – читаю. И то, и другое – правда. А потом, – делится своими размышлениями Щербина с Легасовым, - сюда приехали люди, которые ничего не хотели знать о совершившихся на этой земле злодеяниях.
Вывод столь прозрачен, что его даже не нужно формулировать.
Не сочувствуя советской империи ни в каком смысле, я не могу отделаться от мысли, что вот так – нельзя! Что гораздо гуманнее было бы сказать, что–то вроде того, что жители Чернобыля и Припяти пополнили ряды невинных жертв. Да, собственно, так оно и было.
А почему же сняли не мы?
Ну, во-первых, «мы» все-таки делали попытки рассказать об этой трагедии через кино, более или менее удачно. Как ни странно, вполне пристойно смотрится сериал «Чернобыль. Зона отчуждения», хотя тема в нем не то, чтобы не раскрыта, но и не приоткрыта даже. Это вольная фантазия авторов на тему и как десятый, например, сериал на эту тему был бы вполне на своем месте.
Я отмечу очень неплохой украинский сериал «Мотыльки», снятый в 2013 году. В нем есть и яркая история любви, и интересный сюжет и отличная актерская игра. Вот только он снят с расчетом на то, что зритель о Чернобыле все знает или думает, что знает. Ну, например, он в курсе того, что больные со смертельной дозой облучения через некоторые время якобы «поправляются» и им кажется, что они выздоровели, хотя на самом деле они находятся в стадии «ходячих мертвецов». Именно это происходит с главным героем сериала «Мотыльки», который в последние 24 часа жизни, успел найти свою любовь. Мы не знаем ничего, нам нужно было объяснять на пальцах: что? где? когда?
Именно это и сделали создатели американского сериала. Они грамотно и внятно рассказали миру, что, собственно, произошло.
Но амнезия нашего общества отнюдь не случайна. В первые годы после совершившихся событий «акулы советского пера» сделали все, чтобы скрыть от нас и размер катастрофы, и ее последствия, чтобы принизить подвиг героев, а некоторых и вовсе оболгать. Вокруг трагедии Чернобыля было много лжи. И народная память отторгла лживую информацию. Станет ли память о подвигу ликвидаторов частью нашей общей памяти? Я не знаю. Я знаю, что так должно стать.
Да, об этой истории рассказали миру не мы. Но только мы можем сказать этим людям «спасибо». Пожать руку героям. Этого никто не сделает вместо нас.