Симметричные сосиски, или Как я узнала, что жду близнецов

Из 29-ти своих лет 10-ть я провела в браке. Ни разу не была беременна. Но, когда это произошло, ощущения узнала сразу. И также отчетливо, примерно на 10-недельном сроке, почувствовала, что во мне поселился не один ребенок.

В обозримом прошлом моей семьи никогда не было двоен. И сколько себя помню, я всегда хотела родить близнецов.

Поэтому, когда неприветливая дама, проводившая первый УЗИ-скрининг, почти злорадно спросила: «А вы знаете, что у вас двойня?», я вполне спокойно ответила: «Догадываюсь».

- Лежат симметрично, как сосиски! - осуждающе произнесла она. Вероятно, в ее представлении такая поза была безоговорочным симптомом грядущей катастрофы. А может, она посчитала это верным признаком моего морального падения? Может, в порядочных женщинах дети таким предосудительным образом не лежат?.. Я не стала уточнять.

Потом неприветливая дама сквозь зубы сообщила, что я беременна именно близнецами («Это сложнее и опаснее, чем с двойняшками, вы знаете, да?..»), и что у меня будет, скорее всего, два мальчика.

Наши сыновья – близнецы, а не двойняшки. «Монохориальная диамниатическая двойня» – вот как это называют врачи. Изначально они были одним целым, а потом, по необъяснимой причуде природы, разделились на двух человечков, которые росли и развивались в одной плаценте.

Исследование проводилось довольно долго, в кабинет то и дело вбегали-выбегали люди в белых халатах, что-то увлеченно обсуждая на своём малопонятном диалекте, поэтому Коробок, ожидавший меня в холле, успел местами поседеть.

– Тройня?..– обреченно спросил он, когда я всё-таки вырвалась из УЗИ-кабинета. Я отрицательно помотала головой и торжествующе подняла вверх два пальца. Оказалось, мужчины так радуются двойне.

Это было в апреле 2015 года – через год после того, как мы переехали из Ростова-на-Дону в небольшую донскую станицу в Волгоградской области. И узнали, что у моей мамы, которую забрали с собой в деревню, стремительно развивается болезнь Альцгеймера.

Наш дом в станице Сиротинской.

Жилье нужно было привести в порядок к появлению детей, и в мае Коробок на 2 месяца уехал на вахту в Воронежскую область. За это время мы увиделись один раз. Было тяжело. Не привыкли расставаться. Да и мама была уже тяжелая (она тогда еще ходила, но, право слово, лучше бы уже лежала).

Зато в отсутствие мужа (и удаленной работы, от которой я отказалась к пятому месяцу беременности) у меня появилась масса свободного времени.

Утром и вечером я ковырялась в огороде и гуляла. А днем, в жару, вязала, плела коврики и смотрела британские сериалы.

По самочувствию у меня была очень лёгкая беременность. Без токсикоза, каких-то особых гастрономических причуд, перепадов настроения и т.д. Я ела очень много зелени, овощей и фруктов (благо, всё было своё, из огорода и сада). Не принимала никаких гормональных препаратов и аптечных витаминов.

Анализы были в норме в течение всего срока. Почти до самых родов я бегала вприпрыжку.

Живот у меня был маленький - никто не догадывался, что жду близнецов.

И все-таки мой врач в женской консультации сразу сказала, что я постоянно должна делать УЗИ и еще сдавать кучу всяких анализов в областном Перинатальном центре в Волгограде. Потому что близнецы в одной плаценте, а значит может развиться ФФТС – опасный фето-фетальный трансфузионный синдром, которым заканчивается каждая пятая беременность близнецами. Один из малышей начинает питаться за счет другого. И тот погибает.

Я очень этого боялась. По вечерам клала руку на живот и просила, уговаривала, внушала – будьте молодцами, живите дружно, не ссорьтесь, не обделяйте друг друга!.. Мама любит вас обоих.

Я и сейчас продолжаю твердить им то же самое, но прислушиваются они значительно меньше.

От нашего дома до Перинаталки - больше 150 километров. За время беременности мне пришлось съездить туда около 20 раз. Возили меня наши приятели - муж с женой, тоже "переселенцы" - на своей "Оке".

Поначалу мы часто катались не по трассе, а через степь, по разбитой грунтовой дороге, на которую то и дело выскакивали тушканчики, зайцы и лисы.

Одуряюще пахло цветущими дикими грушами, бояркой и терном, чабрецом и луговым шалфеем. Весной дышать этим было куда приятнее, чем глотать выхлопные газы на трассе. Но ближе к середине лета, когда степь выцвела, побледнела, застыла от раскаленного солнца, а мальчишки в моем животе стали устраивать рыцарские турниры (по ощущениям – конные), мы всё-таки стали добираться по асфальту.

Это было разумно и правильно, но те поездки через весеннюю степь, пробуждающуюся к новой жизни, которой в унисон вторила новая жизнь во мне, я никогда не забуду.

В конце июля Коробок вернулся с заработков, мы сделали ремонт. Мама чудила (об этом напишу отдельно - я ее тем летом еще и в город возила оформлять инвалидность, тот еще был квест), жара давила, в животе каждый день ломались копья, начали отекать ноги, что-то болело в районе бедра, мучила бессонница. Я начала уставать быть беременной.

В августе риск возникновения ФФТС мне сняли, в Перинаталку можно было уже не ездить… И тут замаячила другая угроза – резус-конфликт.

Но об этом, наверное, уже в следующий раз.