Вскоре после окончания Великой Отечественной войны началась другая война – «холодная». Затянулась она на несколько десятилетий. И все это время страна Советов оставалась изолированной от западного мира «железным занавесом». Людям запрещалось заглядывать за него.
Тех, кто все же пытался заглянуть, подвергали репрессиям за «космополитизм» и «раболепство» перед Америкой.
Немало «космополитов» выявили тогда не только среди писателей, врачей и других гражданских интеллигентов. Наш рассказ о делах того времени, заведенных в отношении морских офицеров.
Самое известное из таких дел называют «адмиральским». В 1948 году были репрессированы – вначале «судом чести», а потом и Военной коллегией – адмиралы Н.Г. Кузнецов, Л.М. Галлер, Г.А. Степанов и В.А. Алафузов.
Меньше известно о сотнях других аналогичных дел, по которым проходили офицеры и адмиралы, необоснованно обвиненные в «пресмыкательстве» перед Западом и даже в шпионаже в пользу бывших союзников.
За преклонение перед заграницей репрессировали ряд профессоров, теоретиков Военно-морского флота. Прежде всего, тех, которые ссылались на иностранный опыт. Так, были подвергнуты травле как «безродные космополиты и низкопоклонники»: начальник кафедры истории военно-морского искусства академии контр-адмирал В.Е. Егорьев, начальник командного факультета контр-адмирал В.А. Белли, руководитель кафедры теории корабля инженер-полковник И.Г. Ханович, преподаватель капитан 1 ранга А.П. Травиничев и др.
Одно из обвинений, выдвинутых против начальника Военно-морской академии адмирала Владимира Антоновича Алафузова, осужденного Военной коллегией на 10 лет лишения свободы, сводилось к попытке «протаскивания буржуазных концепций в советскую теорию военно-морского искусства".
В учебном пособии по гирокомпасам, подготовленном профессором Израилем Григорьевичем Хановичем, имелся исторический экскурс, который начинался с описания опытов Фуко и других зарубежных учёных, занимавшихся теорией гироскопии.
Алексей Платонович Травиничев был исключен из партии, а затем осужден на 15 лет лагерей за то, что перевел и опубликовал книгу «Английская морская пехота», в которой, по мнению специально назначенной комиссии, «восхвалялась морская пехота Великобритании».
Если обратиться к секретным донесениям и докладам первых послевоенных лет о судимости на флотах, то мы увидим удручающую картину. Согласно этим документам органы госбезопасности постоянно вскрывали и обезвреживали антисоветские «гнезда», «очаги и нарывы» контрреволюционного инакомыслия на флоте.
Приведем выдержку из письма с секретным грифом, которое начальник Управления военно-морских трибуналов полковник юстиции Степанов 16 февраля 1951 года адресовал военно-морскому министру адмиралу И.С. Юмашеву: «Представляю краткий обзор судимости военнослужащих за 1950 год... Прежде всего, обращает на себя внимание рост судимости за контрреволюционные преступления (главным образом – за контрреволюционную агитацию)»[1].
Чаще всего эта агитация, как следует из обзора, выражалась в «прослушивании западных радиопередач», «восхвалении порядков и условий жизни в США», распространении «антисоветских анекдотов»[2].
Например, из приговора по делу главстаршины сверхсрочной службы минно-торпедного отдела 8-го флота Студеникина следовало, что он продолжительное время (с 1943 по 1950 год) рассказывал антисоветские анекдоты своим сослуживцам. Однако его не только не разоблачили, но даже избрали секретарем партийной организации и поручили проведение с матросами политзанятий, в ходе которых он «продолжал проводить контрреволюционную агитацию». Осужден на 10 лет исправительно-трудовых лагерей.
Пострадал за контрреволюционные анекдоты и частушки начальник 4-го отряда десантных судов 5-го флота лейтенант Курганов.. В итоге, те же стандартные десять лет лагерей.
6 декабря 1949 года военный трибунал Ленинградского военно-морского гарнизона рассмотрел дело слушателей Военно-морской медицинской академии капитана И.В. Афанасьева и старшего лейтенанта В.Г. Александровского. Их преступление выразилось в том, что, «осенью 1946 года, после опубликования постановления ЦК ВКП (б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», они на семинарских занятиях выступали с антисоветской оценкой этого постановления», а на занятиях по диалектическому материализму – «подвергали сомнению отдельные положения этой науки и распространяли среди тех же слушателей академии анекдоты антисоветского содержания». Афанасьев, кроме того, «распространял содержание антисоветских передач заграничных радиостанций «Би-Би-Си» и «Голос Америки»[3].
Трибунал приговорил их 10 годам лишения свободы каждого, с поражением в политических правах на 4 года.
Неоднократно слушал «западные голоса» командир корабля Балтийского отряда опытных кораблей № 3 капитан III ранга Минчин, а также его заместитель по политической части капитан-лейтенант Маслеев. Затем они, как отмечалось в приговоре, делились впечатлениями с офицерами корабля, истолковывая эти передачи в антисоветском духе и восхваляя порядки и технику капиталистических стран. А Маслеев, кроме того, при возвращении в 1945 году из заграничной командировки привез с собой несколько экземпляров белоэмигрантской газеты «Русский голос», которые хранил у себя до ареста и давал читать военнослужащим корабля. Трибунал приговорил обоих к 10 годам лишения свободы.
Дело капитана 1 ранга Фомы Саввича Маглича по обвинению его в антисоветской агитации слушалось в закрытом судебном заседании в городе Владивостоке. Причем, целых два дня – 26 и 27 октября 1950 года. Все это время судьи военного трибунала дотошно выясняли характер и обстоятельства распространения Магличем антисоветских измышлений и клеветы на советское правительство и руководителей ВКП(б), на колхозный строй и социалистическую систему хозяйства, на советскую технику и экономику, на внешнюю политику и советскую демократию, а также одобрительных высказываний Маглича о югославском лидере Тито и проводимой им политике[4].
При изучении дела выяснилось, что конкретно кроется за приведенной формулировкой из приговора, повлекшей заключение Фомы Саввича в лагерь сроком на 10 лет. Это были слова правды о реальном положении вещей в стране в послевоенный период.
В момент ареста он проходил службу в должности старшего уполномоченного Постоянной комиссии Государственной приемки военных кораблей. Ни в суде, ни на следствии вину в контрреволюционной агитации и пропаганде Маглич не признал. Нашли в себе мужество не облить его грязью и трое допрошенных в судебном заседании свидетелей. Это были сослуживцы Маглича. Они же помогли пролить свет на обстоятельства этого дела в 1953 году, когда началась работа по реабилитации. Так, капитан I ранга Е. Е. Полтавский показал:
- Маглич рассказывал, что колхозники того колхоза, где находятся его родственники, живут плохо, что нет сена, соломы, нечем кормить скот, на трудодни платят мало, а налоги большие... Нездоровых разговоров по другим вопросам социалистического строительства в стране от Маглича не слышал.
9 апреля 1954 года Пленум Верховного Суда СССР полностью реабилитировал Ф.С. Маглича.
Значительно больше – 25 лет заключения в исправительно-трудовых лагерях – трибунал определил офицеру 4-го флота начальнику минного склада капитану 3 ранга В.Е. Редькину.
Василий Ермилович проходил по двум статьям. Его обвиняли в том, что в период служебной командировки в США в 1943-1945 годах «выдал отдельные сведения о дислокации Тихоокеанского флота СССР», а по возвращении домой – «систематически проводил проамериканскую антисоветскую пропаганду, восхвалял реакционный режим США и клеветал на экономическое положение трудящихся в СССР»[5].
В 1956 году в Пленум Верховного Суда СССР поступил прокурорский протест, в котором указывалось, что никакой тайны о дислокации Тихоокеанского флота Редькин не выдавал. На обороте протеста кто-то из верховных судей даже написал своей рукой, что «американцы являлись в 1944 году нашими союзниками и сами знали, что в бухте Находка дислоцируются подводные лодки, а в бухте Ольга – торпедные катера».
Раскрывались в протесте и обстоятельства проведения В.Е. Редькиным антисоветской агитации. В частности, отмечалось, что он «говорил о хорошей жизни рабочих в США и о плохой жизни трудящихся в СССР, что в США рабочие получают больше зарплату, чем в СССР, что американские офицеры живут лучше, чем офицеры Советской Армии».
13 сентября 1956 года Пленум Верховного Суда СССР протест удовлетворил. Дело было прекращено, а Редькин освобожден из-под стражи.
Заместитель командующего Черноморским флотом по политической части контр-адмирал Петр Тихонович Бондаренко был арестован 29 сентября 1949 года Евпаторийским 1-м отделением 5-го отдела Управления МГБ Крыма.
Главный идеолог флота был неоднократно замечен в ведении «контрреволюционных» разговоров, которые на языке органов госбезопасности превратились во «вредительско-подрывную деятельность в партии и государственном аппарате». А это уже по нормам Уголовного кодекса тянуло на более серьезную статью 58-1б (измена Родине). Год он провел в Сухановской тюрьме и по приговору Военной коллегии от 28 октября 1950 года был в тот же день расстрелян.
Суть «антисоветских» высказываний Бондаренко описал в своих мемуарах другой политработник флота Н.М. Кулаков, печально известный своей обвинительной речью в суде чести по «адмиральскому делу». Он писал о Бондаренко: «В товарищеском кругу у него подчас бурно прорывались наружу душевная боль и горечь, вызываемые тяжелым положением на фронте в первые месяцы войны. Он яростно обрушивался на некоторые произведения литературы, фильмы и особенно песни, настраивавшие, как ему казалось, наших людей на слишком мирный лад…»[6].
П.Т. Бондаренко реабилитирован 20 мая 1954 года.
[1]Архив Военной коллегии. Наряд № 008. Обзоры Управления военно-морских трибуналов за 1951 г. с 3-4.
[2] Там же, с 37-40.
[3]. Копия приговора по делу И.В. Афанасьева и В.Г. Александровского (из личного архива автора).
[4]Надзорное производство ВК № 3-03844/50 по делу Ф.С. Маглича.
[5] Надзорное производство ВК № 3-01900/50 г. по делу В.Е. Редькина.
[6]. Кулаков Н.М. Доверено флоту. М. 1985.