Часть вторая (Борьба за выживание)
Больница. Адриан лежит в палате. Физические травмы, нанесенные отцом, удалось вылечить. Хирургического вмешательства не потребовалось. Так, несколько швов, налаженные врачом. Родителей не привлекли к ответственности, и они отказались от своего младшего сына. Конечно, Татьяна и Иван Васильевич с детьми не стали навещать Адриана. Забыли о нем, словно его никогда и не было. Бесконечно Адриан не мог находиться в больнице. Требовалось определить куда-либо. Родственникам никак, оставался один единственный вариант это детский дом. Ужасало Адриана попасть туда, но все же лучше там, чем с нелюбимыми родными. Приходилось повиноваться судьбе. Лежал он с другими больными, во всех возрастных категориях. Невеселая участь. Питание в больнице самое отвратительное. На завтрак манная каша с огромными камками. В обед гороховый суп, еле переваримый на вкус и на ужин, кислый яблочный компот. Соседи по больничной комнате, мужик 50-летний, попавший туда с отравлением. Ему сделали операцию, но он долго не мог в себя прийти. По ночам воротился из стороны в сторону. Во сне орал Нет, нет я вам не должник. Отпустите меня, я все верну, мамой клянусь. И так каждую ночь. Видимо был должником, и не желал возвращаться к себе домой. Оттягивал дни выписки. Днем, Адриану рассказывал о жизни, истории страны и как постоять за себя. Обычно, по левую сторону, от ребенка он накланялся боком в его сторону и твердил
Адрианка, не переживай, Я вижу, все будет хорошо. Смотри, наша прекрасная родина, переживала не лучшие дни, откровенно говоря, и по сей день в жопе. Но ничего. Мало счастливых людей на земле. Все мы в долгу. Перед родиной, кредиторами …. Мне немного осталось. Пришибут, стопудово. Сбежать, не вариант. И там, за бугром, найдут и закопают. Отдавать не получится, должен миллионы. Рулетка сгубила мою жизнь. Мои дни сочтены. А ты только входишь в жизнь, на ярмарку с разным концом. Адрианка. Слушай внимательно. Не бойся, не проси, не верь. Верь только своему внутреннему голосу и Перуну. Доверяй, но проверяй.
Адриан внимательно слушал и кивал. Мужик старался прикинуться больным, и в один прекрасный день главврач навестил зрелого, видевшего довольно человека. У мужика застучало сердце, он понял, пора на выход. Не стал пререкаться, собрав тихо свои пожитки и попрощавшись с Адрианом, пошел в небытие. Пока, Адрианка, увидимся на небесах, сказал он ему. И по пути в город, его похитили бандиты, увезли за город, в лес. Там ему отрубили голову и закопали. Трагичный финал.
Были и другие соседи по палате. Женщина, пенсионерка. Она попала туда после инфаркта. В отличие от мужика, она молчала и не охотно шла на контакт. Не долго просуществовав, в один день, в полдень, она умерла. Вынесли, похоронили и забыли.
Девочка, одногодка Адриана, была напротив. С ней он успел подружиться. Светланой, белокурой з зелеными глазами. И она, не из простых, то есть из тех же падших алкоголиков и наркоманов. Совместные увлечения, воображение иного измерения. Так и коротали деньки, рассказывая друг другу про свои воображаемые миры. Диалог происходил как-то так Светлана Да, да там вдалеке. Небо светлое, светлое светлое. Ручей. В ручье плавают уточки, гуси и крокодилы. Не обижают, а помогают. Адриан Единороги с птицами летают вокруг. На лужайках пасутся коровы, козлики и хрюшки. Столы длинные. И мы вдвоем, к нему подходим. Берем еду, всякую какую пожелаем. Насыщаемся и начинаем летать. Летим, ускоряемся. Обрывает их мечтания санитарка с едой. Так, берите и жрите. Больше не положено. Адриан и Светлана принимаются за очередную порцию горохового супа. Горох твердый, видно не первой свежести. Проглатывают больничную стряпню. Доедают. Оставляют тарелки и идут бродить по больничным коридорам. Коридоры. Белый кафель. Мимо них проходят больные, санитары, медсестры и врачи. Для Адриана и Светланы, люди, не люди, декорации, тени бытия. В другом окружение, не отвлекаясь на текущие событии дня, воображали бы всю ту же воображаемую вселенную. Светлана, своими зелеными глазами, смотрит в бледное лицо Адриана и показывает указательным пальцем в окно. Адриан, там за окном, двор. Пойдем туда. Да, отвечает маленький Адриан и идет со своей подругой детства во двор. Во дворе, или за ним, поле травяное. Бегают радостные дети. Трава, прилипает к обуви. Мокрая, после вчерашнего дождя, не успевшая еще высохнуть. Взявшись за руки, они начинают кружиться. Им радостно, гормоны детские дают действие. Ура, кричит Светка. Тише, прошу тебя. Нас будут ругать. И Света замолкает. Молча, довольные, продолжают кружится. Затем бегают, догоняют по очереди, в майский день.
Часы проходят как секунды, и солнце постепенно уходит за горизонт. Дети вспотели, и уже не желают больше играть. Пора двигаться в больничную палату, где их будет ожидать кислый кисель. Возвращаясь назад, они замечают определенные изменения по сравнению с днем. Людей поубавилась и как-то стало просторнее, если так можно выразиться. Адриан, с каким-то небывалым энтузиазмом начинает скользить по белому кафелю. Мокрые ботинки помогают скольжению, и мешают держать равновесие под контролем. Света пытается повторить за ним, но у нее не так ловко выходит. Адриан скользит, а коридоры все не кончаются и не кончаются. Пытаясь затормозить, он чуть ли не падает и умудряется затормозить перед самым, самым падением. Едва упав, он собирается с чувствами. Минуточку. Где же я? Света снисходительно улыбается и отвечает. В больнице ты Адрианка. Голова так закружилась, что все из головы вылетело. Хватит в догонялки играть. Идем спокойно к палате. И пошли они теперь уже тихим ходом к палате, до которой оставалось считанные метры. Заходят Света и Адриан в палату. У Светланы чуть челюсть не отвисла. Она не могла поверить своим глазам. Мама и Папа пришли, чтобы ее взять домой. От счастья она чуть не расплакалась, и устремилась к ним в объятия. Мама, Папа, как я рада вас видеть. Пойдем скорее домой. Идем, отвечают родители. Собираясь уходить, Света лицезрит Адриана. Наивно, по-детски, она спрашивает родителей. Давайте возьмем Адриана с собой. От него отказались родители, а мне он будет братиком и лучшем другом. Нельзя, грозно отвечает папа. У нас и так забот хватает. Лишний рот кормить, мы бедные. Пожалуйста, пожалуйста, отчаянно просит Света. Нет, все, погнали командует Папа. Светлана, ловит взгляд Адриана и говорит последние слова. Увидимся, увидимся мы с тобой. Я чувствую. Обнимает Адриана и выходит с родителями из палаты. Адриан машет вслед. Силуэт тает, и друг тает. Чтобы занять себя, чем ни будь забавным, он погружается вновь, во внутренний мир. Продолжает незаконченный, обрубленный, мозговой штурм, теперь в гордом одиночестве. Так, теперь Светке нет. Представлю себе жирафов. Жирафы, жующие жвачку. Пиндоскую. Вражескую. Пляшущие под звуки ручья, и не замечая, засыпает Адриан под свои сказки.
Дождь, ливень. Тучи на небе неулыбчивые. Улицы пустые, и нет желающих гулять в такую погоду. Бездомные и то попрятались. В подобные дни, милее сидеть дома, закутавшись под пледом, пить горячий черный чаек и слушать классическую музыку по радио. Пенсионеры и деятели без дел, проводят день похожим образом. День сегодняшний. Адриана после манки вызывает к себе главный врач. И вновь, Адриан идет по коридору, поднимаясь по лестнице на последний этаж. Дверь, прежде чем откроется, и главврач предстанет перед ним во всей красе, обязана почуять кулачек мальчика. Адриан стучится. Входите, отвечает врач. Адриан открывает мощную, черную, деревянную дверь и входит в кабинет. Вы меня вызывали доктор? Да, как раз ты подоспел. У меня для тебя важные новости, уверенно и без тени стеснения говорит доктор. Андрей Галанов, главврач больницы, за 50. Обычной, самой простой внешности и невысокого роста. Не лысый, с седыми волосами и черными как уголь, густыми усами, в белом врачебном халате. Садись Адриан. И Адриан садится на стол, напротив врача. Врач присел на свое, удобное кресло. Между ними рабочий, пролетарский стол, убранный педантичным образом. Немного папок и бумаг, в стопочках, и ручка, золотистого цвета, в центре стола. Галанов начинает лепетать высоким голосом. Угу. М-да. К твоему сведению, Адриан, мы посовещались с опекой и решили тебя определить в детский дом. Дом находится, за городом, в северном направление. Живут там дети, наподобие тебя. Человек сто, может быть и больше. Одинокие, брошенные, из неблагополучных семей. Скорее всего, ты будешь жить в доме интернате, до совершеннолетия. Выезжать куда-либо смысла не имеет. Все на месте, и койки, и столовая, и школа. Коллектив своеобразный, завидовать нечему. Закончив тираду, Галанов берет лист бумаги с постановлением о переводе Адриана на постоянное место жительство в интернат. Показывает. Во, решение окончательное. Машина приедет через 15 минут. Иди, на улицу, вещей, по моим сведениям, у тебя нет. Иди на улицу и жди машину, и не смей никуда бежать. Бессмысленно. Адриан, переварив вышесказанное и посмотрев Галанову в глаза, грустно, без сопротивления речи и духа произносит А я и не собирался. Вот и славно. Иди, до свидания. До свидания доктор. Встает и направляется к выходу. Закрыв аккуратно дверь, он стремительным, спешным шагом, спускается к выходу. Андрей Галанов, смотря в потолок, берет ручку и грызя ее, поцеживает добавляя в пустом кабинете. Да уж. Не повезло, так не повезло. Жаркая банька ждёт сопляка с отморозками. Да поможет ему Перун.
Спустившись вниз, видит Адриан машину, приехавшую за ним. Водитель замечает ребенка. Быстрее, быстрее. Времени на растяжку нет. Адриан подбегает к машине, садясь в заднее, левое сидение. Едва закрыв автомобильную дверь, водитель жмет до пола газ, и они устремляются в интернат. Поездка проходит за полчаса. Ливень кончается, но небо пасмурное. Проезжая город, через окраины, здания не миловидные, явь смывается. Неинтересна она Адриану. Думать он может только об одном, как пережить и приспособиться к последующей жизни. Сложности ожидать по мере их поступления мысленно повторяет себе ребенок, юный, констатировавший по-взрослому, что несвойственно детям в раннем периоде взросления. Смытые краски, выпроводили главного героя из Нового. Водитель пытался успеть. По радио, громко включенным, верещал с помехами диктор Смирнов. Сегодня, указом президента, пенсионерам и малообеспеченным, назначается 10 процентная прибавка. Указ вступит в силу с момента подписания. Президент также утвердил меры по защите отечественных производителей. Иностранные предприятия, экспортирующие товары в страну, отныне будут платить 25 процентную пошлину, а не 10 как ранее. Меры помогут увеличению качества и конкуренции местного производителя, повысив долю в общем процентном соотношение. Как мудр наш президент. Приведет нас к всеобщему счастью. Пиздит, как Краснов, покуривая папиросу мямлит Водила. Да, Смирнов. Повезло, завидую, честное пионерское. Блядь. Мне бы на его место. Копал бабло лопатами, а не водилой батрачил. Повезет в любви, и кидает бычок в окно, заворачивая на левую, сельскую дорогу, ведущую прямиком в интернат. Минуты две, и машина приехала. В интернат Пионерский. Вылезай. Удачи. Спасибо. И Адриан пошел в неведанную даль, в интернат Пионерский. Зайдя в помещение, его уже ожидала заведующая. Здравствуй Адриан. Добро пожаловать. Здравствуйте. Идем, я тебе покажу, где будешь жить. И направились они к громадной комнате, спальне. Кроватей не меньше тридцати. Шли они по коридорам, со скользким полом, куда попросту поскользнуться, свалиться. Осторожнее. Пол плохой. На другой нет средств. Средств нет, потому что все тырят, и заведующая в том числе. Секрет, который все знают. Она держит правду при себе, не высказывая ee Адриану вслух. Адриан, особо не думая о сказанном заведующей, продолжает идти, стараясь не упасть. Коридор пустой, дети обретают знания, а точнее моют полы, туалеты, чистят территорию интерната. Хватает забот и дел, после ливня. Действия происходят в других корпусах Пионерского, отчего и не видать тяжелого, нудного и однообразного труда. Вот, воспитанники вкалывают, и ты будешь. Сегодня нет, но на днях, резонирует начальница. Вообще, зовут женщину Надежда. Ее за 30. За плечами уже приличный жизненный опыт. Развод, сожительство, но бездетная. Детей Надя не хочет. Желает пожить для себя. Выглядит она в принципе удовлетворительно. Блондинка с густыми от природы волосами, натуральными светлым. С карими глазами. О таких мужики мечтают. Хотят всецело. Данным она пользуется, и выбирает между хахалями, а их хоть вагоны набивай. Недавно, Надежда рассталась со сторожем детдома. Крутила со сторожем, потому что дядька брутальный, лысый, с ноздрями тестостерона. Продержался союз чуть больше года. И расстались в один день, из-за бытовухи. Лысый нажрался, и заманил алкоголичку к себе в подсобку. Там и начал приставать. Алкашка не сопротивлялась. В момент совокупления Надежда застала всю картину действий. Ушла, и уволила бабника. Теперь ей предстояло решить две задачи, найти нового бойфренда и сторожа. Над вышеперечисленным она константа и размышляла. Вот и дошли до спальни. Адриан, здесь в крайнем угла, вон на той кровати и будешь спать. Молча, Адриан пошел к кровати. Ладушки, я пошла, располагайся, сказала Надежда. Как скажете, ответил Адриан своим детским, наивным до глубины голосом. Спальная комната, размером с бальный зал, или наподобие того. Шесть больших окон, два в краю, и четыре в боковой стене. Окна стеклянные, с белыми крестообразными формами. Стены зеленого цвета, с пропагандистскими рисунками, эпохи Краснова. На рисунках дети, выстроенные хором, в центре улыбающийся вождь народов. Солнце и радуга, по всему периметру. Потолок белый, до него метров 20. Ветхий, давно не красили и штукатурили, а надо бы, руки не доходят. Кровати по рядам, ногами уместишься. Застелены белым одеялом и синим в клеточку покрывалом. Пол оранжевый, неожиданное решение для Пионерского дома интерната. Все убрано, сейчас ничего не валялось. Перед приходом Адриана и началом работ, спальню не хотя убрали, хотя иначе там полный бардак. Адриан сел на кровать. Твердая, как пол, шепотом сказал он. Пойдет, пойдет, сейчас не об этом. Нужно решать вопрос с соседями по несчастью. Какие они? Добрые или злые? Как примут? Непродолжительное время предавался он мыслям о предстоявшей встрече. Трудно подсчитать время ожидания, тем не менее вскоре Адриан впервые увидел своих соседей и «товарищей». После уборки компания демонов вернулась в свои «палаты». Адриан сидел еще на кровати. Демоны, как только вошли в так называемые палаты, немедленно обратили весь взор на Адриана. - Иж ты, какой ушлый. Мы чуть ли не целый день вкалывали, жопу рвали. А ты сидишь отдыхаешь. Вот бы тебе сейчас рожу набить, придурку, сказал Степан. Степан или Степа парень с очень, мягко так скажем не легкой судьбой. О родителях и родственниках, сведения отсутствуют. Выкинула его женщина, молодая. Ребенка по каким-то причинам не захотела воспитывать, и сочла для себя единственным верным решением, оставить его в холодном, неблагородном лесу. В лесу, в глубокой яме, под какими-то ветхими листьями, и нашелся Степан в полумертвом состояние. Заметил младенца, егерь, шедший на очередную охоту. Дитя малое, он отнес домой, обогрел и отдал в детский дом. Заниматься малышом не хотел. Считал себя егерь пригодным для лесной жизни со зверями, в одиночестве. Возился он с дворняжкой, которая стала ему сторожем, и лучшим другом. Степана назвали Степаном в честь неизвестно кого! Вовремя принятие решения, об имени, человек, который его принимал, первым делом решил поискать имя у себя в голове. Степан, Степан, песня прошлых лет. Так и назвали Степана Степаном. С отрочество Степан выделялся своими лидерскими, бесовскими качествами. Ему еще и годика не было, а он уже командовал, насколько мог в своем положение. Вставая на четвереньки, он оглядывал детей, одногодок, и взглядом показывал куда надо идти. В те дни речь у Степана неразвита. Дух, немыслимая сила воли, позволяла младенцу повелевать над другими, будто волк или пастырь водит своих овец по пастбищу. В момент описания событий, Степану исполнилось 8 лет, почти что на днях. Ростом выше всех сверстников, 40 килограммов пушечного мяса, карие глаза с узким разрезом, рот как ровная полоска, выдававшая очень редко искреннюю и сердечную улыбку. На такого человека можно смотреть с боязнью или омерзением, вероятнее всего совместно, в равных долях, с первым и вторым миропониманием. Адриан, повидав немало в свои столь короткие жизненные годы, ужаснулся от Степана и группы демонов. Следовало бы подробнее прояснить картину случившихся непоняток. Степан и демоны. Демоны — это дети, а дети тени, безмозглые, проклятые мрази. Почему такая осуждающая характеристика? По одиночке демоны даже не пикнут. Беспонтовые и пресные. В группе, при командовании Степана, они обретают силу, и с подачи капитана корабля, устремляются в бой, дабы исполнить приказ лидера. Уничтожают, грабят, бьют нещадно, лишь бы получить похвалу и одобрение начальника. - Так, так довольно. Сматываемся, убываем отсюда. Дело сделано. Исключительно после таких слов приказов, демоны завершают свои атаки.
Чуток подумав, Адриан решается ответить Степану. - Я только приехал. Не успел расположиться. Рад помочь, но заведующая мне сказала, сегодня отдыхай, а завтра дела. Я не лентяй, просто новенький. Давай дружить, я Адриан. Говоря эти слова, он чуть не отошел в мир иной. Настолько тяжело было произносить унизительные строки в момент капитуляции. Еле выговорил. На кого может положиться юный герой? Правильно, только на себя и Перуна. - Да мне по барабану кто ты. Таких как ты, я умножаю на ноль. Тварь, молокосос. Пизда несформировавшиеся, ехидно сказал Степан. Унижения, мордой в грязь. Не каждый взрослый сможет выдержать такие оскорбления. Страшно подумать, что в этот момент чувствовал шестилетний ребенок. Слезы, боль, отчаяние, невозможные на показ. Все внутри, в сердце. Откроешь, покажешь маленько слабость, будет хуже. Приходится терпеть и находить выходы для выживания в условиях приближенных к адским. - Зачем ты так? Я тебе же ничего плохого не сделал. Степан продолжает атаковать, пока в одиночку. Демоны смотрят. - Я, Степан повелитель. Что пожелаю, то и буду говорить. Никто не смеет указывать, как и что мне делать, тем более ты. Козявка, без названия и без достоинства. Не успев закончить слова, один из демонов, Кевин, начинает спрашивать … - Ей, че мы с ним будем делать. Может пизды дадим или как? Как там, мать его … поступать, епта. Аа, Степ. Кевин, чьи родители погибли в аварии. Родился он как раз после столкновения машин, через пару минут. Вышел в мир, из влагалища мёртвой женщины. Треш полный. На вид, как все остальные, с очень неприметной внешностью. Какой? И вспомнить нельзя, в одно ухо влетело, из другого вылетело. Степан задумался. И вправду, что делать с новеньким? Может дать шанс? Пригодится в какой-то степени для новых задач? Поживем, увидим. - Отставить. Дадим, как там его … Адриану шанс. Адриан, чем ты нас можешь удивить? Ну, че молчишь как рыба, аа? Дрожит дитя, дрожит. Адриан собирает свои силы, в кулак и отвечает - Честно. Я не знаю. У меня нет талантов и достоинств. Быть полезным и удивительным, вряд ли мое. Степан и демоны думали, что Адриан изо всех сил, будет пытаться чем-либо их удивить. Отдаст что-нибудь, сворует, говно съест. Но нет, Адриан признал, высказал, обезоружил себя. Унижать, травить, да да, однако не сиюминутно. Степан понятия не имел что стоит делать с ним. Подождем, увидим подумал про себя главарь демонов. - Ладно, на сегодня довольно. Учти, мы вернемся, глава не окончена. И отошли демоны от Адриана, оставивши его сегодня, на потом. Адриан остолбенел. Что это было? Оставили в покое сейчас, но что же будет завтра, послезавтра, через неделю, месяц, год и до совершеннолетия? Как все трудно. Почему жизнь не может быть как сказка? Почему? Вопрос, которым все человечество задается, и не находящее на него ответ. И Адриан не находит, а только падает и падает, духовно. Кто-то остался подремать, кто-то пошел бегать, искать приключений в Пионерском. Адриан решил как обычно. - Пойду, пройдусь, быть может наберусь хоть каких-либо впечатлений. И рванул Адриан бродить по детдому. Детский дом. Что может быть интересного? Скорее, ничего. Безысходность, туманные возможности для воспитанников и преподавателей. Этажей 3 в Пионерском. Детей несколько сот. Проектировался как образцовый детской дом, каким вся страна бы гордилась, во всяком случае не стыдилась. Корпусов, как и ранее передавалось несколько, но контакты между детдомовцами из различных корпусов свободные. Иногда дружат, общаются, но больше или чаще всего соперничают, дерутся, враждуют. Быть, находится в мире и согласие не позволяет обстановка детдома. Воспитатели, люди, обязанные своим примером вести детей через препятствия учебные и практические, дают детям нехороший пример, пример падший и низкий, ниже плинтуса. Сквернословят, крадут, не уважают воспитанников, друг друга, и прежде всего себя. Было бы хоть горстки уважения друг к другу, интернат, воспитанники и вся страна встали и поехали бы по совершенно иным рельсам жизненного пути. В архитектурном плане интернат особо не выделялся. Снаружи серо-коричневого цвета, с окнами не большого размера. Внутри разноцветный, с пропагандистскими, рисунками и без них. В определенных местах, с матерными надписями наподобие – Я самый клевый, мусора хуесосы, училка подстилка старая с небритой пиздой … и так далее. Спальни или комнаты для сновидений, по большому счету одинаковые, быть может с разными рисунками, цветовыми решениями, но, в общем и целом, одна и таже тоска. На улице находилась спортивная площадка, честнее поле, где дети могли побегать, поиграть, выпустить энергетический пар, накопившийся за день или за несколько дней. Дорога поселковая, ведущая на трассу. Вокруг Пионерского, ни деревни, ни домика, один дремучий лес. В лесу жили различные дикие животные и тот самый егерь. Лес, тайга, уходившая на север, на несколько сот километров. Случалось, дичь, подходила к лагерю на близкое расстояние. Такие инциденты бывали максимум несколько раз за год, ночью. В прошлом году, один из детей, 12-летний Арсен, вышел ночью во двор, по непонятным причинам. Не с того, не сего, вылезает медведица, рычит жутко. Арсен понимает, бежать поздно. Не закончив мысль, медведица лапой валит Арсена на землю и сжирает подростка живьем. Ничего не осталось от него, благо мучения были не долгими. При падении на землю, у Арсена случился разрыв сердца, и он не чувствовал поедания собственных конечностей медведицей. Дети, видевшие сей ужас из окон, запомнят такое на всю жизнь, и будут помнить в жизни вечной. Поле, только теперь интернатовское. Близиться все к завершению дня, скоро темнота войдет, покроет недостатки дня. Адриан сел на поле, и не заметил, что день подошел к своему окончанию. С трудом, возможно предположить, Адриан вновь провел часы в размышлениях, о жизни, прошлом, и будущем. - Почему я не такой как все? Был бы как все, ни имел бы проблем. Блин, когда же я поменяюсь, когда же сама жизнь возьмет и поменяется? Так все надоело. Мысли об самоубийстве не находили отклик в душе Адриана. Слава Перуну. И тихо, неспешно, с опаской сердечной, пошел Адриан назад в спальню. Коридоры, ведшие в палаты демонские, теперь, при уличной темноте, находились в полной переполненности человеческих организмов. Жажда приключений и нежелание нахождения в почивальне, выталкивала детей в коридоры. Там, чем бы они не занимались, от футбола, до игр в карты, и просто детскими, различной степени шалостями. Адриан, проходя мимо, снова и снова, в глубине сердца своего надеялся, что кто ни будь позовет играть. Дети, всех возрастов, находящихся в коридоре интерната Пионерского, не видели Адриана. Скорее видели, но не хотели замечать. Другие задачи и приоритеты. Входя в спальню, Адриан быстро, незаметно лег к себе в кровать. Степану, главарю демонов, было не до Адриана. Он, уставший от трудов дня, храпел, видя третий, если не четвертый сон. Другие демоны, те неспящие в ту пору, старались уснуть. Завтра, день школьных занятий. Адриан пойдет в первый класс, хоть и в мае. В детских домах, не важно, подходит ли класс возрасту? Самое главное, чтобы ребенок шатался и числился, а дальше, как карта ляжет. Герой романа не имел каких-либо представлений о садиках и школах. Все это для него впервые.
Первый урок для Адриана. Класс, древний и дремлющий. Детдомовцы, пришедшие на утренний урок, отнюдь не бодрствовали. Уроки, грызение гранита науки и домашние задания – думалось как нечто отягчающие, неприятное. Юнцы хотели гулять, ерундой заниматься, а не сидеть в классе и слушать нудные речи учителя. Серого вещества, у отпрысков падших родителей явно не доставало. Само собой, были исключения из правил. Несмотря на тоскливое преподавание учителя, пару учеников жаждали обогащаться знаниями, которые в возможном будущем могли принести хорошую службу их обладателям. Таланты себя не открывали большинству. Делали вид что им также скучно и неохотно учиться, но внутри себя, дарования юных лет, зубрили и обучались. Оценки учеников знали все, и они не являлись чем-то засекреченным. Наивысшие баллы у горстки, не ставились в пример, но и не были тайной, покрытой семью печатями. Отличники оправдывались, говорили, что фортануло легенько. Другие принимали такие объяснения, так как те гении иначе не выделялись.
Одобрение выкручивало детей из жесткой травли. Непосредственно, конфликты и деление на различные группы имелись, и все-таки уживались детдомовцы сравнительно не плохо. Адриан опустился на самую заднюю парту в классе, в левом углу. С ним, по правую сторону, сидел мальчик, лет семи. Федя, самый отсталый и вялый, на первый взгляд. Непостижимым образом, сдавал все контрольные и получал удовлетворительные оценки. Учитель знал об отсталости Федора, и скрепя зубами ставил, давал дорогу, не оставляя Федьку на второй год. На листке тетради, вместо написания слов и предложений, Федор постоянно рисовал, круги, природу, людишек. Рисунки детские, но в них виднелся дар, предназначение, данное неземными силами для совершенства. Учитель или точнее учительница входит в класс. Дети по сложившиеся традиции, рефлексивно встают. – Садитесь. Сегодня мы поговорим про историю страну, про прошлое. Все ли в классе? – Да, отвечают хором ученики. Учительница, Нина Васильевна, подходила к завершению своего жизненного пути. Полноватая, с короткой стрижкой, в очках, толстой оправы. Васильевна, старушка за семьдесят, вынужденная трудиться на поприще учительства. Пенсия мизерная, иначе голодное выживание, а так хоть какая зарплата, позволявшая худо-бедно существовать. Нина Васильевна жила в интернате, муж умер, а детей не имелось. – Насколько мне известно, с сегодняшнего дня, у нас появился новый ученик. Адриан. Адриан повторяет учительница, какая у тебя фамилия? – Не знаю, мне ее никто никогда и не говорил. – Возможно ли вообще такое в наше время, а? Ладно, будешь Ивановым. Адрианом Ивановым. Годится? – Годится, отвечает Адриан. – Придется оформить новую фамилию. Носить фамилию родителей, которую не знаешь, глуповато. На днях оформим и доживать в таком обличие останешься. Приступаем к уроку, заканчивает Нина Васильевна реплику. – Великая наша страна, заявляет о себе не впервые. Чуть тысячу лет, тому назад, князь Михей заложил камень в строительстве государственного строя. Сегодня, мы благодарные потомки, с чувством гордости за себя и за свою страну, идем вперед, с песней на устах. Молола Васильевна языком собственным, как ведьма проклятиями. Поток не заканчивавшиеся, ни на крупицы секунд. Верила ли она в сказанное? Скорее нет, так как женщиной и учителем была далеко не безмозглой. Повторять отголосками пролетарских в кавычках времен, привычка столь же пагубная как курение или алкоголь. Вошла в тебя, и покидать отнюдь не собирается. Нина Васильевна, человек без убеждений. Не знавший, кто прав, а кто виноват. Жила по накатанной, труд, дом, и опять труд. В партии не состояла, с мужем великой любви и привязанности не испытывала, но и отвращения тоже. Слюбиться, стерпеться, девиз, живший в молодой душе, и теле менявшее вид и шедшее к завершению срока действительности действия. Дети и причина их отсутствия происходит из другого обстоятельства, не жизнеспособных сперматозоидов мужа и подпольного аборта жены, повредившего матку. Муж, без имени, отчества и фамилии умер из-за простатита. Умирал, жена старалась ухаживать как могла, после работы. В долгих часах одиночества муж лежал, мучился, утоляя боль водкой и деревенским гашишем, самым дешевым из всех сортов травы. Помогало отсрочить боль, но не саму болезнь. Больной желал умереть. В насущней жизни оставаться, нет и еще раз нет. Умер, до прихода жены домой. Увидя мертвого мужа, Нина Васильевна ничего не почувствовала, даже малейшего сердечного шороха. Умер, и умер, что можно поделать? Похер, ко всем чертям собачим. Этап жизни завершен, окончен. Мужа похоронила, квартиру продала за скромные деньги, положила на банковский счет и переехала в интернат, где в подвале, обустроила себе комнатку, в которой и доживала свои последние деньки, невеселой жизни. Адриан, взявший с собой ручку и тетрадку, пытался записывать слова Нины Васильевны. Невероятно, но факт, каким-то чудноватым образом, Адриан мог писать, кривые и тяжелые буквы. Какие, никакие, буквы и в джунглях буквы. Манера обучения маленьких детей, с осторожностью предположим, не дальновидная. И нет, дело даже не в псевдопатриотическом вокабуляре учителя. Проблема поднимания сложных, неоднозначных исторических фактов в изложение, которое не любой взрослый мог переварить, а здесь в классе Васильевны, дети, ребятишки, с плохой наследственностью и потерянными надеждами. Ботаники улавливали, с трудом, и как мы знаем, всякое исключение подтверждает правило. Нина, позволим неформальное, неуважительное именование учителя, по канонам неизвестной страны. Говорит, не думая о том, усвоят ли дети или нет. Сделать работу, поесть хлеба с маргарином, и запереться в подвал, уткнувшись в труды, древних великих философов. – Да, те великие умы прошлого, могли бы понять мою сущность, без вопросов, думала Васильевна непрерывно, на подсознательном уровне. Чертит, пишет, пробует, Адриан, теперь уже Иванов, на старой тетради, с зеленой, выцветавшей обложкой и черными полосками на белых страницах. Величие, могущество, сила и полнота неделимой и абсолютной власти. – Где-то я такое уже слышал. Иванов думает, ищет во воспоминаниях. Нет, вспомнить не получается. Спрашивать боюсь, засмеют. Как мне кажется, власть и сила … –Иванов, ты с нами? спрашивает Нина Васильевна Конечно, я только стараюсь понять, связаны ли сила и власть? Адриан Иванов произносит вопрос с опаской и мощными внутренними сердечными ударами. Говорит невнятно, речь стоит развивать, успеется. – Сила и власть, говоришь? Да они без друг друга, как братья близнецы. Исчезнут, не живя вместе. – Че умный такой. Заткни ебало, не выдержал Степан, обративший слова в пули нацеленными на Адриана. Прочие в классе засмеялись. Стадо юных придурков не могло не поддержать своего лидера. – А ну, тише, тише класс. У нас урок, не базар ученики. Разбираться будете потом, приказным тоном сказала учительница. Класс замолк. Адриан хотел ответить, но не смог вымолвить и слова, уж страх силен, повис, застрял, как кость в горле. Старая кляча, другое имя Нины Васильевны, защищать обиженных, не могучих постоять за себя, обычая не имела. – Зачем, какой смысл? Сами должны выходить из ситуаций. Я им не мамка или нянька, а про бабушку, пошли на х.й уважаемые господа, констатировала Нина Васильевна под ником Старая Кляча. Осуждать их имеем полное время, однако не будем забывать, таких людей, трусливых, мелочных, видящее исключительно себя и свои мелкие, никчемные собственные интересы, подавляющее большинство. Не удивимся, если и среди читателей найдутся такие деятели искусств. Боимся углубляться, быть может автор повествования об Адриане Иванове, мудила и бздун еще тот? Время покажет.