С детства Марья Ивановна купалась в родительской похвале. Ее хвалили за любую мелочь, за правильно собранную пирамидку, за ровно нарисованный квадратик, за скушанную кашу. Похвала была чуть ли не единственным воспитательным приемом для ее родителей. Поначалу этот прием иногда давал сбои, но со временем был Марьей Ивановной усвоен на каком-то клеточном уровне, и система стала работать как по маслу.
Со временем похвала стала казаться привычной и обыденной, обыденной настолько, что постепенно Марья Ивановна даже перестала ее замечать. И для того, чтобы все же подчеркнуть значение того или иного ее достижения, родителям приходилось переходить уж на совсем крайние степени восхваления. Уже обычное «молодец» казалось чуть ли не проявлением равнодушия, поэтому шли такие эпитеты как «гениальный ребенок», «наша гордость», «воплощение всех наших надежд», только такая превосходная степень хоть как-то могла еще долететь до ушей старшеклассницы, а потом уже и студентки. Да со временем и эти фразы приелись и воспринимались совсем несерьезно, даже как шутка, хотя родители вроде бы и не шутили.
Как-то так сложилось, что хвалили Марью Ивановну почти везде: и в школе, и затем на работе и это воспринималось ей по выработанной с детства привычке как совершенно обыденная и нормальная ситуация. Она и не задумывалась, что бывает иначе. И как-то умудрилась Марья Ивановна прожить в таком состоянии аквариумной рыбки почти четверть века, пока естественный жизненный опыт не начал подсказывать ей, что такая ситуация далеко не у всех, и что это скорее исключение, чем правило, и что есть люди, которые вообще лишены похвалы на протяжении всей их жизни.
И вот тогда задумалась Марья Ивановна, а что же случится с ней, если она лишится этой ежедневной и даже рутинной дозы похвалы. Что будет, если никто не станет отдельно отмечать ее заслуги, ее работу? И тут-то перед Марьей Ивановной открылось целое минное поле, зарытое в ее душе. Оказывается, что похвала была ей также необходима как воздух, хотя и была такой же неприметной, мы же не думаем о воздухе, когда дышим. Лишись она этого источника морального благополучия, пожалуй, вся жизнь в одночасье потеряла бы для нее интерес и превратилась бы во что-то уныло-постылое. И оказалось также, что, подсознательно ощущая этот ужас потери хвалебного фона, Марья Ивановна была готова идти на любые подвиги и свершения. Собственно, она потому-то так и старалась всегда, потому-то так и выкладывалась, что знала в глубине сердца, что не получи она свою похвалу, она лишится главной жизненной мотивации.
И тут-то поняла Марья Ивановна, насколько же она уязвима и зависима от других. Если кто узнает об этой ее слабости, для него не составит никакого труда вмиг морально ее уничтожить. Но как же начать жить без этой зависимости от похвалы? Как научиться воспринимать себя адекватно, не ожидая внешнего одобрения? И вот только тогда наконец началась взрослая и осознанная жизнь у Марьи Ивановны, началась медленная работа по разминированию своей души, которая до конца еще далека от завершения, но уже стало дышать гораздо легче.