Не то графика Маурица Корнелиса Эшера, не то "Русские сезоны" - такое впечатление у меня сложилось о балете "Пастораль" на музыку 6-й, так называемой Пасторальной, симфонии Людвига ван Бетховена. Французский хореограф Тьерри Маланден, худрук Ballet Biarritz, сочинил его по заказу Боннской оперы к 250-летию со дня рождения композитора. Премьера состоялась в конце декабря, когда город праздновал юбилей гения.
Благодаря марафону трансляций оценить балет смогли не только жители Бонна,но и все осевшие дома интернет-пользователи.
Тьерри Маланден говорит, что « Пастораль » – это абстрактный балет, внутри которого все же вырисовывается сюжет. В центре его юноша, оказывающийся в начале в плену реальной жизни, на смену которой приходят мечтания об идеальной Аркадии, античном царстве красоты и гармонии, тогда как третья часть представляет смерть как видение, которое хореограф назвал Раем.
Самых интересных участниц действа, трёх улиток, балетмейстер называет предвестницами возрождения, и идут они (точнее, ползут) перед райскими сценками. Однако я вижу в них числа Фибоначчи. Да и решётка, которая поднимается и опускается, напоминает мне тетрадку в клеточку.
Мне думается, автор лукавит. Он создал портрет Древней Греции, составив его из божественной математики и гомоэротизма, вырастающего из преклонения перед равновесием. Главный герой пробует составить треугольник с юношей и девушкой, не отдавая предпочтения никому, пребывая выше этого, подобно ученому, использующему нули и единицы, правое и левое. Выбирая всё-таки юношу, он делает это из желания удвоить себя, отразить свой образ в другом - и здесь начинается геометрия.
Помимо глубоких мыслей, в балет вложен труд художника по костюмам Вероник Мюрат. Она придумала три варианта, одинаково красящих балерин и танцовщиков. Это макси-платья из не повторяющихся темно-серых лоскутков, телесные купальники и белые мини-туники, которым я аплодирую стоя. По моде сегодняшнего дня они спереди короче, чем сзади, складки заложены вертикально, оставаясь каким-то образом в рамках греческой традиции, а ткань (о, чудо!) не темнеет от пота, как здесь https://zen.yandex.ru/media/d_gusto/chudoofis-na-video-5e971be906ffc72398f67123
Какое разительное отличие от балета Джона Ноймайера "Смерть в Венеции"! Мальчик здесь не погружается в искания, а становится жертвой пожилого самца. В попытке смягчить этот факт, Тадзио сделали старше, чем в книге (11 лет) и в фильме (бедному актёру-сироте было 16, и он получил травму от похотливого Висконти на всю жизнь). Что толку? Сама постановка, сами движения танцовщиков, само присутствие одетого мужика рядом с играющей полуголой молодёжью вызывает отвращение. Ашенбах слишком напоминает всех тех, кто с равнодушным видом ошивается в московских парках, когда проходят групповые занятия по зумбе.