Даже если о чём-то их спросить, это не поможет в понимании текста.
Во-первых, текст писателя может оказаться включен в совершенно другой контекст, не тот, о котором думал писатель, когда его создавал. В технике и медицине тоже много раз так было: нечто создавалось для одного, а используется в итоге совершенно для другого. В этом случае мнение писателя как бы и не очень значимо.
Во-вторых, писатели любят играть с читателями. Обманывать, приукрашивать, придумывать. Они вообще-то часто придумывают, тем и живут.
Некоторые на основании одной якобы сказанной Пушкиным фразы о том, что он сам не заметил, как Татьяна в его собственном романе выскочила замуж, строят умозаключения грандиозного масштаба, не учитывая, что Пушкин как большой любитель иронии, постоянно мистифицирует читателя (это не считая того, что неизвестно, правда ли он вообще говорил такое).
Во вступлении к поэме Тимура Кибирова «Сквозь прощальные слёзы» есть строки:
Пахнет дело мое керосином,
Керосинкой, сторонкой родной,
...
Заскорузлой подмышкой мундира,
И гостиницей в Йошкар-Оле,
И соляркою, и комбижиром
В феврале на холодной заре...
В 2017 году мне представилась возможность спросить автора, был ли он в Йошкар-Оле лично (хотя бы к моменту написания этого текста, относящегося к позднесоветскому периоду). Не то чтобы это было важно, не то чтобы это вообще важно. Ну был, ну не был. Главное, какие стихи получились.
Ситуация была на поэтическом вечере автора. Больше никто никаких вопросов не задавал, и хотелось как-то подбодрить автора, чтобы он почувствовал больший контакт с аудиторией.
Сам же я как раз незадолго до этого побывал в Йошкар-Оле с лекциями, поэтому у меня были личные ассоциации.
Кибиров сказал любопытное. Во-первых, он сообщил, что в Йошкар-Оле не бывал. Это как раз не самое интересное. Но, во-вторых, он сказал, зачем именно ему понадобилась «Йошкар-Ола» в стихах. Требовалось что-то азиатское, сказал поэт.
Любопытно это потому что Йошкар-Ола, конечно, находится в Европе. Можно сказать, далеко в Европе, от формальной границы с Азией её отделяет тысяча километров.
Но звучит это название и в самом деле несколько похоже на монгольские топонимы: во-первых, двусоставностью, ср.: Улан-Батор, Баруун-Урт, во-вторых, созвучностью компонента «Ола» со степными «улусами».
Так что «гостиница в Йошкар-Оле» — это не гостиница именно в Йошкар-Оле, а гостиничный номер где-то очень-очень далеко от Москвы, с глухой провинции, вероятно, номер с полуразвалившимся шкафом, несвежими обоями и ободранным паркетом.