Я всегда хотел снять японский фильм, но очевидные обстоятельства препятствуют этому
Джим Джармуш родился в 1953 году, да, к сожалению, не в Японии. К сожалению и его, и моему. Однако талантливый человек талантлив во всем, и воспеть нравы своей далеко не японской Америки ему тоже отлично удалось.
Родившись в простой семье рабочего завода и бывшей журналистки Джим учился в Чикагском Северо-Западном университете на факультете журналистики, что быстро ему надоедает, и, сменив специализацию на английскую литературу, он уматывает учиться в Париж.
Наверное, только такой синтез нескольких людей в одном и может стать в итоге Джимом Джармушем – человеком, фанатеющем по Японии и японскому искусству, родившемся в США и изучающим английскую литературу во Франции.
Появление на просторах США независимого кино – во многом заслуга Джармуша. Но еще бОльшая его заслуга в том, что с течением времени он так и продолжает быть преданным себе. Не в смысле, что не делает ничего нового, как раз очень даже делает, но становится тем, кем мечтал быть в юношестве – не это ли критерий успеха?
Вернувшись в Штаты, Джим поселяется естественно в Нью-Йорке, где же еще? Однако в Штаты возвращается уже другой человек – житель Парижа, воспитанный в самый восприимчивый период своей жизни на фильмах французской новой волны. Под этим влиянием он начинает учиться на режиссера, и тут-то начинают проявляться черты его будущего режиссерского характера. Увидев в нем талантливого ученика, сам Николас Рэй берет его в помощники. И натыкается на парадокс: каждый раз, когда Рэй, опытный учитель, указывает Джиму на недостаток действия в сценарии, Джим вырезает из этого сценария все действия вообще. Впоследствии точно также он психанет, создавая культовый фильм «Выживут только любовники», но об этом позднее.
«По-моему, лучший совет — не слушать ничьих советов»
К сожалению, учителю не удается увидеть даже первые работы своего «взбалмошного по тишине» ученика – Рэй умирает от рака.
«Учеба — это 95% выброшенного времени и 5% чего-то по‑настоящему важного»
Извините, но когда я в порыве отряхнуть от пыли свои знания о режиссере, нашла статьи некоторых небезызвестных кинокритиков, со мной произошло то, что обычно называется переворачиванием в гробу, как там это можно обозвать у еще вроде как живых. Вот говорит тебе человек:
Когда говорят, что я подражаю чьему-то стилю, это в чистом виде идиотизм журналистов, которым позарез надо везде найти влияние. У них даже мысли не возникает, что можно рассматривать фильм как самостоятельный феномен. Им надо обязательно найти какой-нибудь прообраз, источник влияния, и дело не в отдельных журналистах, а в том, что у нас принято рассматривать кино именно в терминах влияния. Фильм, о чем бы он ни был, обязательно должен отсылать к какому-то другому фильму.
И ты после этого берешь и пишешь длинный трактат о том, какие именно фильмы, стили и режиссеры прошлого повлияли на его творчество. Вот в этом фильме отсылка к тому-то, а в этом – к тому-то.
Спешу Вас огорчить. Фильмы Джармуша – отсылка к Джармушу. К человеку, как и все другие нормальные люди впитавшему в себя всё, что ему нравится, - музыку, литературу, кинематограф, и создавшему на этой почве, прибавив себя, удивительный и ни на что не похожий синтез.
Когда меня спрашивают, к какой кинотрадиции я себя отношу, к европейской или американской, я в шутку говорю, что обитаю на маленьком пароходике посреди Атлантики.
Ничего оригинального нет. Крадите все, что вдохновляет вас или дает пищу воображению. Хватайте старые фильмы, новые фильмы, музыку, книги, картины, фотографии, стихи, сны, случайные разговоры, архитектуру, мосты, дорожные знаки, деревья, облака, воду, свет и тени. Для грабежа выбирайте только то, что трогает напрямик вашу душу. Если вы будете делать именно так, ваши работы (и кражи) будут аутентичными.
Аутентичность не ценна; оргинальности не существует. Не нужно даже беспокоится сокрытием кражи – празднуйте ее, если она вам удалась. В любом случае, помните что сказал Жан-Люк Годар: «Не важно, откуда вы берете, важно — куда».
Джармуш – для таких как я. Для тех, кто под впечатлением от великолепного кино идет учиться сценарному мастерству, а ему на первом занятии говорят: «В вашей истории должна быть четкая структура – завязка, кульминация и т.д.», а они сидят как громом пораженные и на лице их написано одно сплошное «Чего?!» А потом собирают вещи и уматывают оттуда по-быстрому, пока не уничтожили их веру в прекрасное, пытаясь заключить его в какие-то там формулы.
Сценарий складывается у меня в обратном порядке. Обычно сценарист берет какой-то сюжет и начинает наращивать на него детали, а я сначала собираю детали, а потом складываю из них историю, как пазл. У меня есть тема фильма, его настроение, герои, но нет четко продуманного сюжета. Я думаю, этим отчасти обусловлен мой стиль.
Я ведь не скажу ничего нового. Если вы пришли сюда, то скорее всего уже знаете, что характерно для фильмов Джармуша. Знаете о медитативной текучести его кадров, об обращении к восточной и индейской философии, о неподвижности кадра, о необычайной важности голосов актеров, звуков и мелодий, о бесконечном молчании и неторопливых, казалось бы, совершенно лишенных смысла диалогах.
А если не знаете – сможете прочитать в любой другой статье про Джармуша.
В кино паузы важнее слов, минутная тишина — важнее диалога. Потому что так в жизни.
Я действительно не хочу повторяться, хотя некоторые вещи терзает желание воспеть и повторно – никому не помешает. Джармуш для меня лично – некая квинтэссенция любимого мною мира, синтез всех моих любимых людей. Я имею в виду, что в нем собраны все частички того, что я люблю, и полностью игнорируется то, что напротив.
Намного подробнее я разберу эту тему, когда доберусь наконец-то до Вуди Аллена, но все же забавно, что, по словам самого Джармуша, режиссером он стал по чистой случайности и благодаря сложившимся обстоятельствам. А хотел быть вообще поэтом или писателем. Однако, внимание, стал еще и великолепным музыкантом (кстати, да, у Джармуша есть своя группа, но об этом, пожалуй, позже). Ничего удивительного, – скажете вы, – он же не слесарем хотел стать. А вот и нет, – отвечу я, – хотеть стать слесарем, но стать в итоге режиссером, куда более логичное стечение обстоятельств. Не знаю, почему, но оно так.
Как говорит один персонаж у Вуди Аллена «Я актер. Вообще-то сейчас я водитель автобуса, но вообще я актер»
Интересно, не под влиянием ли от цитаты Джармуш снял после своего «Патерсона»?
Я, честно, максимально постараюсь уйти от фраз типа «вот это характерная черта его фильмов, и еще вот эта». Полностью, конечно, не получится, но все же.
Живое восприятие его фильмов, «рецензии без проверки экспертов кинопоиска» - вот чего я хочу добиться. Строго говоря, и не рецензии даже, а сумбурный поток эмоций, будь моя воля, выражавшийся лишь одним «ААААААААААААААААААААА».
Работа такая - переводить свое «АААААААААААААААААААААА» в слова.
О фильмах, снятых Джармушем, и о самом Джиме еще подробнее – далее.