И если ты мой клад, заклятый роком,
мой тяжкий крест, которого не сдвину,
и если я лишь пес, бегущий рядом, —
не отбирай добытого по крохам
и дай мне замести твою стремнину
своим самозабвенным листопадом.
Мандельштам, отрывок из стихотворения
Дальше почерк становился все более неразборчивым: несколько слов подряд сливались воедино, но, несмотря на это, написанное все еще удавалось понять.
Лиза,
это твое вызывающее и одновременно безэмоциональное выражение лица поначалу пугало и настораживало. Но потом я привык. Потому что так ты смотрела далеко не на всех. Однако это лицо поначалу сопровождало каждую нашу беседу. Предпочитая проводить свое свободное время в моей компании, ты получала удовольствие загонять преподавателя в логический тупик, цитируя каждую фразу, услышанную от меня днем. Это было одной из твоих любимых забав, помимо штриховки полей моих тетрадей с конспектами, одалживаемых сигарет, которые сама носила в избытке, и внезапных звонков в ночи сначала по телефону, а потом и вовсе в дверь моей квартиры. Как при таком графике у тебя хватало сил учиться, так и остается загадкой. На любой вопрос об успеваемости ты никогда не давала ясного ответа, который можно было бы трактовать однозначно. Словом, как и на все остальные.
Знаешь, все контрольные работы, плоды твоего творчества, до сих пор лежат у меня. Для этих листов даже выделено специальное место. В первый раз собрав проверочные, я многое ожидал там увидеть, начиная от банальной пустоты и до безнадежного «не ставьте 2». Каково было мое удивление, когда под всеми решенными в исключительно точной последовательности примерами на перевод чисел из разных систем счисления, я нашел внизу страницы еле заметные ироничные строчки:
Ни о чем не нужно говорить,
Ничему не следует учить,
И печальна так и хороша
Темная звериная душа…
Только набрав это стихотворение в поисковике, я открыл для себя нового поэта – Осипа Мандельштама. Как ни стыдно в этом признаться, за свои 27 лет эту фамилию видел впервые.
Как бы то ни было, с внеплановой проверочной ты справилась лучше всех.
***
Она вытянула ноги перед собой и посмотрела в окно. Во дворе не было ни души. Шел третий час ночи.