В своей жизни мне довелось быть знакомой в разные периоды жизни с разными священниками. С кем-то мы дружим, кто-то оставил по себе неприятные воспоминания. Но был в моей жизни отец Стефан (царствие ему небесное). Это был особенный человек. С точки зрения высшего духовенства, наверное, он был ничем не выдающимся, но для меня он стал истинно тем священником, к которому хотелось прийти и храму которого хотелось помогать. Родился он в 1940 году. Война прошла через его детство. Потом он был кадровым офицером. Еще одна война в Афганистане. Уже выйдя в отставку, он начал сначала помогать в строительстве храма рядом с военным городком, где проживал с семьей, а потом помогать на службе в храме, а потом уже стал священником. У человека, прошедшего через кровь, войну, смерть близких товарищей, было отношение к жизни и смерти иное, не такое, как у всех остальных священников, кого я знала. Иногда его называли коммунистическим батюшкой, потому что он всегда говорил о помощи близкому и о сострадании. И не только говорил, но и личным примером постоянно показывал это. В его приходе было несколько не очень умных дам, которые в свое время связались с трудовыми мигрантами, родили общих детей, а потом мигранты уехали на свою родину к своим семьям, оставив дам с детьми самих решать свои проблемы. Помыкавшись на разным местам, так или иначе, они оказались в приходе отца Стефана. И он помогал им. И не только им. Вся его военная пенсия уходила полностью на нужды прихода. А он ходил в растянутом свитере и без рясы был похож на нищего. Наверное, видя такое не стяжательство, другие следовали его примеру и старались помочь кто, чем мог.
Однажды я в электричке встретила отца Стефана, и мы вместе с ним возвращались из Москвы. Говорили о многом (дорога не близкая). И он тогда сказал правильные слова: все наши беды и проблемы от того, что нет смирения. Что такое смирение – это мир в душе. Есть мир, значит, есть покой, есть принятие ситуации, есть благодать. Если душа в покое, то в ней все отражается, как в зеркале. И человек принимает правильные решения. А если нет смирения, то все вокруг бесит тебя. Бесит. То есть бесы не дают тебе мира и покоя. И вот тогда все пороки, все грехи человеческие и вылезают наружу. Именно от отсутствия мира в душе. И сколько бы человек не молился, не постился, не надевал на себя вериг, все впустую. Потому что все, что он делает, будет искажено бесами, все обернется против самого человека: все его молитвы и посты ему же во вред и пойдут, пока настоящего смирения не появится.
Я забыла об этом разговоре. Казалось, совсем забыла. А буквально на днях мы разговаривали о Пасхе, пандемии, службах в храмах, о позиции верующих. И мне вспомнились слова отца Стефана. Смирение! Одним хватило смирения услышать призыв патриарха, призыв президента, призыв врачей, хватило смирения услышать и послушаться. И люди остались дома, минимизировали свои контакты, смотрели пасхальную службу по 1 каналу. А у других вместо смирения есть бешенство. Они с бешенством спорят, что нет никакой пандемии, доказывая с пеной у рта, что это заговор мирового правительства с целью захвата власти (интересно у кого мировое правительство, если оно уже правительство мира, собралось захватывать власть). Другие с бешенством соревнуются между собой в своей приверженности вере, и вместо того, чтобы слушать голос разума и вирусологов, с той же пеной у рта доказывают, что микробы умирают от колокольного звона, а заразиться, целуя крест и иконы, нельзя. И хотя, кажется, уже сам патриарх призвал оставаться дома и молиться всем вместе у своих домашних икон, но отсутствие смирение заставляет самих служителей церкви спорить с руководством и доказывать всем, в первую очередь своей пастве, что ослушание – это хорошо. То есть, своими действиями они не только подвергают опасности жизни и здоровье своих же прихожан, но и учат своих прихожан своим личным примером игнорировать наставления выше стоящих священников, то есть в первую очередь игнорировать свои собственные наставления, так как для прихожанина священник прихода является таким же наставником, как для самого священника патриарх. О каком смирении идет тогда речь? О каком послушании, принятии и покорности, о которых постоянно толкуют священники во всех проповедях, о милосердии и милости к ближнему можно говорить, если нет послушания перед патриархом, как перед главой церкви, нет послушания перед президентом, как перед главой правительства, нет милосердия к близким? Собирая вместе толпу в храме (и большинство без всяких средств индивидуальной защиты), священники допустили риски заражения своей паствы, распространения инфекции и, как модно нынче говорить, обнулили все те недели самоизоляции, что люди провели в добровольном или вынужденном карантине, теряя в зарплате или вообще оставшись без дохода. А кто сказал, что у них на пасхальной службе не было 31-й пациента Южной Кореи, такой же прихожанки, как там в Церкви Иисуса культа Синчхончжи?
Для меня пасхальная служба очень четко разделила все храмы на те, куда стоит ходить, где есть смирение, где можно найти мир, где пекутся не только о доходе храма, но и о защите своих прихожан, где службы проходили без прихожан. И те, куда ходить не стоит, где есть бешенство, в данном случае в виде хвастовства, кто более верующий.
А как вы воспринимаете происходящее? Как относитесь к тому факту, что патриарх служил в пустом храме, а местечковые храме были забиты? Как относитесь к тому, что священники, призывающие всегда к смирению, сами показали пример его отсутствия?