Когда мы с братом были маленькие, наше утро начиналось с молитв бабушки, нам не разрешалось есть, пока бабушка не закончит молиться. Она, первая, и привезла нас обоих в Дацан, маленьких и непослушных. В один жаркий летний день, держась за руки и придерживая белые панамки на голове, мы с трепетом в сердце прошли через двери Дацана. Бабушка готовила нас к этой поездке, она рассказала нам, что там нужно себя тихо вести, и молиться, начитывая мантру Ом мани падме хум, и тогда исполнятся все наши заветные желания.
В тот день она нам рассказала много чудесного. Сначала мы наперегонки бегали, соревнуясь, кто быстрее покрутит молитвенный барабан, и загадает желание, к середине обхода мы уже подустали, и стали внимательно слушать, что нам говорит бабушка. Мы сразу расстроились, оказывается мы сначала неправильно крутили барабаны, то есть крутили правильно – по часовой стрелке, но с неправильными мыслями: мы думали только о себе, а надо было думать о многих людях, потому что не все могут приехать и помолиться в Дацан. За людей, которые не могут сами приехать в Дацан, тоже надо молиться так, как будто молишься за самого себя. Тогда бабушка в первый раз объяснила нам, что мы – люди, можем делать и добрые и злые дела тремя разными способами: нашими руками, нашими словами и нашими мыслями. Она рассказала нам, что Будды всё видят, и наши мысли они видят, как мы обычно видим друг друга, оказалось, что Будды знают о нас всё, и прошлое, и настоящее, и будущее. Мы так поняли, что обо всех наших проделках Они тоже всё знают. И с таким открытием мы подошли к главному дугану, бабушка сказала, что он называется Цогчен дуган. Убитые такими новостями, мы с братом уже не бежали, а плелись сзади бабушки, размышляя как нам жить дальше, если есть кто-то, кто знает все наши плохие дела. А бабушка сказала, что Цогчен дуган – это дуган Тысячи Будд, и мы сейчас предстанем перед глазами Тысячи Будд. Страх наказания и раскаяние за всё, что мы сделали плохого, овладевшие нашими умами, тогда свинцом налили наши ноги. Мы шли и думали, как же мы просим у Будд столько всего важного для нас, представляясь им, что мы такие добрые и хорошие, хотя на самом деле у нас за плечами было много плохих дел. Перед площадкой у Цогчен дугана стояло два очень больших и тяжёлых барабана, они были вдвое выше нас ростом, и мы, схватившись за ручки барабана с большим трудом пытались сдвинуть их, но сначала у нас не получалось. Бабушка сказала, что у грешных людей барабаны могут не сдвинуться с места. Мысли раскаяния и страха смешивались в голове с мыслями, что надо крутить барабан с правильными мыслями, и молиться за других людей, которых сегодня нет в Дацане, в конце концов брат сказал: «Слушай, давай забудь, что они нас накажут, давай лучше попросим, чтобы другим людям стало хорошо - лучше, чем нам сейчас». Мы молча, со всех сил взялись за ручки, уперлись ногами в землю, и тихонько скрипнув, барабан поддался нам, и мы смогли повернуть его на половину круга. Изрядно вспотев, мы повернули последний барабан вдвоём на три круга, и вышли к площадке перед Цогчен дуганом. С обеих сторон перед входом в Цогчен дуган на высоких постаментах стояли тигры, куда мы сразу и решили залезть и потрогать зубы у тигров. Пока мы залазили на постамент, чтобы потрогать одного тигра, бабушка подошла к нам, и рассказала о том, как один раз Учитель Будда отдал себя на съедение голодной тигрице и её тигрятам, чтобы спасти их от голода, и при этом пожелал, что когда-нибудь в следующей жизни, он встретится с этими тиграми в человеческом теле и объяснит им, как нужно жить правильно, чтобы больше не рождаться и не умирать. Бабушка сказала нам, что если люди делают плохие дела, то они рождаются животными, а если они делают хорошие дела, то в следующей жизни они рождаются богами на небе. Так в первый раз мы с братом услышали, что мы когда-нибудь умрём, и потом еще раз родимся, итак будет много раз, пока мы будем делать плохие дела.
На самом деле тигры очень успокоили нас, мы просто подумали, что если Будда пожалел и позаботился о тигрице и её детенышах, то и нас детей, он не будет сильно наказывать за наши плохие дела, а мы теперь будем стараться избегать проказничать, и будем думать о хорошем. Так, успокоившись, мы по деревянным зеленым ступенькам поднялись к дверям дугана, стянув мокрые от пота панамки, мы потянули за кольцо, красная дверь, скрипнув, медленно открылась. Вторая за ней дверь была уже открыта, и мы тихонько проскользнули внутрь. Бабушка зашла в дуган после нас. Держась за руки, мы прошли вперед и остановились, рассматривая убранство дугана. Бабушка прошла дальше нас к алтарю, где она аккуратно расставила подношение, которое она привезла из дома: чёрный чай, молоко и печенье. Медленно молясь и кланяясь, она подходила к разным божествам, и мы тоже начали молится, повторяя за бабушкой. На алтаре вплоть до самого потолка стояли статуэтки Будд, они тихо улыбались себе и нам тоже, и мы окончательно успокоились, отпустив все свои страхи восвояси. Мы молились, потом бабушка оставила нас обоих на низеньких зеленых скамеечках и ушла с одной женщиной, чтобы встретиться с Ламой. Так мы с братом в первый раз попали в Дацан. И знание наше об Учении Будды долгое время и заключалось в том, что в первый день нам рассказала в Дацане бабушка. Только потом, став старше, мы стали много читать о Будде, о Дхарме, и о Сангхе. Эта первая поездка в Дацан оказалась маленьким семечком, которое бабушка посадила нам в души, потом начались долгие годы, когда мы приезжали в Дацан только на большие молебны, или, когда мы болели. Мы росли и взрослели. Жизнь очень поменяла нас. Вера в чудо семечком жила в душе, иногда после больших молебнов нам одевали на шею красные охранные веревочки, бабушка продолжала молиться, но алтарь свой прятала в маленьком шкафчике, чтобы приходящие люди ненароком не увидели его.