И еще одна мысль. Попутная. Нет у меня своего стиля. Что подхвачу в последней книге, то и застревает в душе, нависает на конце пера. Вот и боюсь, что очередная ветрянка – толстовские периоды. А, впрочем, зря. Мне больше по душе лаконизм фраз Чехова, Маяковского, яркая описательность, мастерство жеста А. Толстого.
У Льва знаю, чему буду восторгаться, подрожать, учась. Это психологическая мотивировка поступков, колебания, боренья душевные. И их внешние проявления.
В этом для меня сегодняшнего – Толстой.
Кстати, это же привлекло меня в «Пушкине» Тынянова, есть и у Чехова.
Видимо, как человек комнатного склада, склонный к самоанализу (его еще называют самокопанием), живу больше в мире чувств, ощущений, рефлексий, нежели в мире поступков, действия. И потому мне это ближе, понятнее. Это мое.
Еще, мне кажется, мое – сарказм с ехидцей, нигилизм некоторый.
Надо это учитывать.
А работать над диалогом. И выдавливать из себя неискренность. Иначе третью и саму главную заповедь Толстого не выполнить.
И еще неожиданное: статьи о литературе, о творчестве, о высоких требованиях к себе лишают меня решительности. Как вспомню, что пишет хорошо только тот, кто не может не писать, руки опускаются и мысль: я ведь могу не писать. Потому что лень. И заставляю себя работать из честолюбия.
И вбиваю себе потихоньку графоманские мысли. Их главный припев: пишу не хуже, чем другие. Это, по-моему, гибельно для творчества – работа по мерке «общего фона». Он меня преследует повсюду. Сознание того, что на общем фоне я неплох – расхолаживает, отупляет. А сейчас я на этом чертовом сером исаклинском фоне себе кажусь временами вообще уникумом, хотя уникального, пожалуй, лишь многозначительное бахвальство: вот, дескать, книгу пишу.
А на деле мозги порошу.
А как надо мне лидера! Без него вяну, чахну, глохну, сохну.
Или хотя бы побольше общаться с людьми типа Гусева. Заметил, что в разговоре и письме рождаются мысли, слова, образы о которых ничего до сей минуты не подозревал.
Вот и надо нажимать на известные педали, гнать свой велосипедик в гору.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Колхозная опера районных масштабов
Подготовка к командировке в Грузию
Пора встряхнуться, блеснуть глазами