Память народная наделила Святослава чертами богатыря, который проводит свою жизнь в вечных войнах и неустанных походах; он живет в суровой обстановке, свои походы совершает налегке: без обоза, без шатров. Конский потник и седло в головах составляли его ложе; дичь или говядина, испеченная на углях — его пищу.
Стремительно, подобно барсу, кидался он на врага и, точно желая сознательно увеличить препятствия, заранее извещал о своемъ приходе, посылая сказать: «иду на Вас».
В описании русской летописи Святослав напоминает тех норманнских викингов, для которых война, пролитая кровь, зарево пожаров составляли смысл и цель самой жизни. Но народное воображение схватило лишь внешние черты; для него остался непонятным скрытый смысл походов Святослава.
Крупная историческая личность может все силы свои отдать на достижение эгоистических целей, но она умеет их совместить и неотделимо слить с благом общественным, что собственно и дает ей право на видное место в истории.
Завоевания Александра Македонского не только удовлетворяли личной жажду подвигов и завоеваний, но содействовали также культурному общению азиатского Востока с европейским Западом, взаимному воздействию двух культур.
Юлий Цезарь, завоевывая Галлию, готовил себе средства для предстоящей борьбы с Помпеем и, действительно, приготовил их: Галлия дала Цезарю возможность стать «первым» не только «на деревне», но и в «городе». Но умер Цезарь, умерло его личное дело, а Галлия осталась, навсегда введенная в орбиту мировой жизни.
Подобный же смысл, хотя и без таких же результатов, имела деятельность Святослава. Торговые сношения русских купцов с Византией, вследствие её удаленности, были сопряжены с большою опасностью и затруднениями; торговые караваны нуждались в опорных пунктах на длинном пути. Добыть эти опорные пункты явилось целью тех войн, какие велись с Византией Святославом и после него Владимиром (пытавшимся утвердиться в Корсуни, на Таврическомъ полуострове).
Берег моря, на пути в Византию, был насущной необходимостью, потому-то Святослав так и старался утвердиться на нижнем Дунае. В упорной борьбе император Иоан Цимисхий разрушил его планы; но, если бы удались они Святославу, путь из Киева в Византию получил бы прочную точку опоры, а культурному воздействию Греции на полу-варварский народ открылся бы более широкий доступ.
Судьба отнеслась к Святославу значительно суровее, чем к Александру и Цезарю, да и сам он, конечно, ни по личным средствам, ни по тем, что находились в его распоряжении, не стоял на уровне с названными великими деятелями древности; но видеть в нем простого искателя приключений, безбашенного рубаку и берсеркера по норманнскому образцу, значило бы несправедливо отнимать у него место в ряду тех, кто вложил свою долю участия в трудном деле строительства Русской земли.
