А ведь монголы это знали... Еще тогда, в XIV веке. За шесть веков до того, как Александр Йерсен высказал свою догадку о том, что чуму переносят грызуны. Может быть он и не сам догадался, а взял это из монгольских сказаний... Не знаю. Ну, положим, монголы не могли себе представить, что блохи, которые живут на сусликах разносят чуму. Но они видели, что в пустыне дохнут суслики. И понимали, что это не к добру. Они даже отмечали эти районы мора грызунов специальными межевыми камнями, заходить за которые люди в трезвом уме и доброй памяти не смели. Но чума сама вышла за отведенные ей границы...
Все опять началось с похолодания. Как и в VI веке, на смену теплому и влажному средиземноморскому климату пришли холода. Особенно резким было изменение климата в Евразии. В Европе климат стал не только холодным, но и неустойчивым; периоды повышенной влажности чередовались с засухой, сократился вегетативный период растений. Если 1300-1309 годы на континенте выдались жаркими и чрезмерно засушливыми, то в десятилетие 1312-1322 гг. погода стала холодной и влажной, а ливни шли начиная с 1314 года и на корню губили урожай. Это привело к великому голоду 1315-1317 годов. Голод ощущался в различных странах Европы вплоть до 1325 года.
В Восточной Европе и на Руси начало XIV столетия также отмечено повсеместными засушливыми годами, а с 1308 г. наблюдалось нашествие грызунов.
Впрочем, в Азии было не лучше. В 1333 г. в Срединной империи (на территории нынешнего Китая) и в ее столице Кингчиа, вследствие сильной жары и засухи начался голод, затем пошли проливные дожди, приведшие к катастрофическому наводнению. Погибло по сведениям китайских хроник 400 тыс. человек. В том же году — сильное землетрясение. В следующем году - наводнения в районе Кантона и сильные землетрясения в разных районах Китая. Все эти напасти, сопровождавшиеся гибелью людей, сопровождались болезнями, природу которых сейчас назвать затруднительно.
Причины, вызвавшие это явление, точно не установлены до сих пор, однако чаще всего среди них называют пониженную солнечную активность, которая, как предполагается, достигла минимума в конце XVII века, а также сложные взаимодействия между атмосферной циркуляцией и Гольфстримом в Северной Атлантике.
Постоянное недоедание, отсутствие солнца и витаминов приводило к общему ослаблению и иммунитета значительной части европейцев и с неизбежностью выливалось во всевозможные эпидемии. Еще задолго до появления чумы, Ломбардию, Голландию, Францию и немецкие земли охватила эпидемия оспы. К оспе прибавилась проказа, распространение которой приняло столь катастрофический размах, что церковь вынуждена была выделять для заболевших специальные убежища (лепрозории), получившие итальянское название lazaretto. Возникнув в XIV веке, этот термин пережил породившую его эпоху.
Ко всему сказанному мне опять следует присовокупить ужасающие санитарно-гигиенические условия жизни в Средние Века. Обычно это не показывают в кинолентах, посвященных средневековью. А между тем, обыденностью были захламленные мусором узкие улицы городов. Его выбрасывали на мостовую прямо из окон домов. Время от времени местный сеньор или правитель приказывал навести порядок. Относительная чистота сохранялась несколько дней, после чего всё начиналось снова. Помои также выливались прямо из окон. Историки моды утверждают, что вошедшие в обиход в XVI веке широкополые шляпы, по крайней мере частично, ведут свое начало от нежелания жителей европейских городов испытывать на себе эти превратности жизни того времени. Причем степень цивилизованности поселений измерялась не чистотой, а способом предупреждения прохожих о грозящей им опасности. Статут города Парижа, к примеру, обязывал хозяев прежде чем опорожнить ночной горшок в окно трижды предупреждать об этом прохожих криком «Поберегись!». Действовавшие в пределах городов скотобойни располагались на берегах рек, чтобы удобнее было сливать кровь забитых животных в реку, из которой другие жители города черпали воду для питья. Такая санитарная обстановка плодила в городах полчища крыс, бродячих собак и кошек, клопов, вшей, блох и прочих переносчиков разной заразы.
Личная гигиена, как впрочем и все другие стороны личной жизни людей находились под неусыпным контролем церкви и контролировались множеством мелочных предписаний. Добавим к тому, что со времен Раннего Средневековья была распространена практика алузии (Alousia). В теории она представляла собой сознательный отказ от жизненных удовольствий и наказании грешного тела посредством лишения его самого необходимого. Частью этого minimum minimorum представлялось мытьё. А оно, как ни крути не заменяет приверженность к особенно длительным посту и молитве, а также долговременному, а то и пожизненному отказу от погружения в воду. В общем, очевидно, что все составляющие эпидемиологической катастрофы ко второй четверти XIV века уже имелись.
Все эти стихийные бедствия никоим образом не заставили людей осознать опасность и сплотиться перед общей угрозой или по-крайней мере прекратить распри и войны. Наоборот, недостаток продовольствия и желание поживиться за чужой счет только распаляли страсти. Во Франции продолжалась Столетняя война, в Италии не прекращали враждовать между собой гвельфы и гибеллины, в Испании шли внутренние конфликты и гражданские войны, над частью Восточной Европы было установлено монголо-татарское иго. Сопровождавшее эти войны разорение обширных территорий, перемещение армий, беженцы и нищие из разрушенных войной областей, создавали благоприятный фон для развития пандемии. Все шло к большой беде. И она последовала...
Рождение чумы и маршрут ее движения
Официальная история Второй пандемии чумы долгое время отсчитывалась от 1346 года, когда первые генуэзские корабли из Крыма ошвартовались в итальянских портах и доставили эту заразу в Европу. Впрочем, уже тогда были серьезные подозрения, что Крым не был местом ее рождения. Современник происходивших событий, флорентийский купец Маттео Виллани, племянник историка Джованни Виллани, в своем "Продолжении Новой Хроники, или Истории Флоренции" (доведена до 1346 года), сообщает:
- "От генуэзских купцов, достойных всяческого доверия, мы слышали о том, что произошло в тех странах, в верхней Азии, незадолго до начала эпидемии. Там то ли из земли, то ли с неба появился огненный смерч и, распространяясь на запад, беспрепятственно истребил значительную часть этого края. Некоторые утверждают, что из зловоний издаваемого пламенем, родилось гнилостное вещество вселенской заразы, но за это мы не можем ручаться. Ещё нам сообщил один достопочтенный флорентийский францисканец,в королевстве, заслуживающий доверия, находившийся во время чумы недалеко от города Мекки, что там в течение трёх суток шёл кровавый дождь со змеями, отравившими своим зловонием и опустошившими все окрестности. Во время этого ненастья был повреждён храм Магомета и отчасти его гробница…"
Если же рассуждать более рационально, то по мнению историков, в Крым чума могла попасть двумя путями: либо с купеческими караванами, растянувшимися по всей длине Шелкового пути от Китая до причерноморских степей, либо с золотоордынскими войсками, также не сидевшими без дела. Благо в Золотой Орде появились предвестники разных политических смут и неурядиц, потрясавших страну всю вторую половину XIV -XV век и приведшие в конце концов к ее распаду.
Такой ретроспективный взгляд на маршрут продвижения "Черной смерти" с востока на запад позволяет видеть ее первые проявления в моровой язве, поразившей в 1331 году почти все население китайской провинции Хэнань. Арабский историк Ибн аль Варди подтверждает, что первые пятнадцать лет "Черная смерть" собирала свою жатву на Востоке и лишь потом пошла на Запад. По его сообщениям в 1335 году мор распространился среди жителей низовьев Инда и северо-запада современной Индии, примерно там где сейчас проходит граница Индии и Пакистана. Эпидемия уничтожила армию султана Мухаммеда Туглука, находившуюся предположительно неподалеку от Деогири. Сам султан заболел, но выздоровел.
О распространении эпидемии в континентальной Монголии мы можем только догадываться, опираясь на рассказ арабского хрониста Аль-Макризи, который упоминает о моровом поветрии, "каковое свирепствовало в шести месяцах конного пути из Тебриза… и триста племён сгинуло без ясной на то причины в своих зимних и летних лагерях… и шестнадцать представителей ханского рода умерло вместе с Великим Ханом и шестью из его детей".
Поворотным пунктом, откуда чума начала путь на Запад, считается озеро Иссык-Куль. Свидетельством этого стали находки российского археолога Даниила Хвольсона, который при раскопках местной несторианской общины обнаружил, что количество могильных камней датированных 1338-1339 годами, на местном кладбище, оказалось катастрофически большим. На одном из этих надгробий он сумел прочесть надпись: «Здесь покоится Кутлук. Он умер от чумы вместе с женой своей Магну-Келкой». Эта надпись объясняет большие размеры захоронения именно эпидемией чумы. Следующим пунктом продвижения чумы в 1341 году считается Самарканд, где в это время также случился большой мор.
Наконец, В 1346 году болезнь появилась в низовьях Дона и Волги, опустошив столицу Золотой Орды город Сарай. Об этом нас извещают уже русские летописи.
Не совсем понятно, почему дальнейший путь распространения заразы лежал на юг, а не на север. Ведь основные данники Золотой Орды находились на северо-востоке, а не в Крыму. Общепризнанным ныне считается факт, что чума на Крымский полуостров попала с купеческими караванами, двигавшимися с востока и унесла там жизни 85 000 человек. Правда, генуэзский нотариус Габриель де Мюсси, оказавшийся в это время в генуэзской фактории в Кафе сообщает, что началу эпидемии в этом городе предшествовала его осада войсками золотоордынского хана Джанибека. Согласно де Мюсси, после того, как в монгольском войске началась чума, хан приказал с помощью катапульт забрасывать трупы умерших от болезни в Кафу, где немедленно началась эпидемия. Осада окончилась ничем, так как ослабленное болезнью татарское войско вынуждено было отступить, в то время как генуэзские корабли из Каффы продолжили плавание, разнося чуму далее по всем средиземноморским портам.
Я не буду вдаваться в детали дискуссии между сторонниками торговой и военно-бактериологической концепций проникновения чумы в Крым. отмечу только, что одно не отменяет другое. Факт состоит в том, что с торговыми кораблями к весне 1347 года эпидемия добралась до Константинополя и сначала обрушилась на его пригород Перу. Там как раз традиционно селились генуэзские купцы и вообще был центр генуэзской колонии. Затем она распространилась по всему городу и побережью Анатолии, а вслед за этим по всем Балканам и по островам Эгейского моря. Византийский историк Никифор Григора писал о «тяжкой чумоподобной болезни», от которой «в большинстве домов все живущие вымирали разом». По свидетельству венецианцев, также имевших обширную колонию в Константиновом граде, вымерло 90 % населения города. И хотя эту цифру историки считают преувеличенной, смертность в городе была действительно очень высокой. Не обошла эпидемия стороной и императорскую семью. От моровой язвы скончался сын императора Иоанна Кантакузина Андронник.
Столица Византийской империи обезлюдела. Те, кто еще не был поражен болезнью пытались спастись бегством. Массы людей бросали кров и имущество и уходили в сторону Трапезунда и границы с Персией. Этим путем чума добралась к концу лета до Персии и Закавказья. Более состоятельные и богатые люди предпочитали уходить из зараженного города морем. Арабский историк Аль-Макризи подробно рассказывает о прибытии в александрийскую гавань корабля из Константинополя, на котором из 32 купцов и 300 человек корабельной команды в живых остались лишь 40 моряков, 4 купца и один раб, «каковые умерли тут же в порту». Вместе с ними в город пришла чума, и далее, поднимаясь вверх по Нилу, она достигла Асуана в феврале 1349 года, совершенно опустошив страну. Ну а затем настал черед Европы.
Несмотря на то, что, обычно говоря о распространении пандемии 1346 года в Европе, первой ее жертвой называют Геную, первыми приняли на себя удар чумы осенью 1347 года южные итальянские города Мессина и Катания на Сицилии. Зараза прибыла в эти города на борту генуэзских галер. Их число в разных источниках варьируется, но принадлежность судов Генуе никто из очевидцев не подвергает сомнению. Паническое бегство жителей из Мессины в Катанию, а оттуда в Сиракузы Агридженто и другие города привело к распространению мора на весь остров.
Изгнанные из Мессины генуэзские корабли попытались вернуться к родным берегам. Однако, наслышанные о событиях в Сицилии генуэзцы не разрешили им зайти в порт, угрожая в противном случае сжечь их. Это оттянуло вспышку эпидемии в Генуе на два месяца.
Зачумленные корабли тем временем метались по Средиземному морю, пытаясь где-то пристать к берегу. Во французском Марселе над ними сжалились и разрешили ненадолго зайти в порт чтобы взять на борт пресной воды и провиант. Но закономерно, на берегу появились первые больные. Тогда генуэзцев выгнали и оттуда. Ушедшие в море корабли больше никто никогда не видел. Они сгинули в пучине Средиземноморья вместе с зачумленными экипажами. Но это было только начало.
К зиме 1347 года эпидемия охватила Сардинию, Корсику, Мальту, Эльбу, Майорку. Не совсем понятно, как она туда проникла. Есть версия, не имеющая, впрочем, достаточного подтверждения, что эти острова как раз и стали последними жертвами какого-то из кораблей зачумленного генуэзского флота. По-крайней мере, есть указание на что, что одна из генуэзских галер все же побывала на Майорке.
31 декабря 1346 года эпидемия началась в Генуе и, затем, вместе с беженцами из города поразила итальянские графства Тоскану, Пийю, Пистойю, Сиену, Перуджу и в марте следующего года достигла Флоренции. В то же время, из Марселя эпидемия перекинулась на Авиньон, к лету добралась до Бордо и в июне 1348 года поразила Париж.
Из Марселя, через Землю Басков чума достигла Пиренеев. От заражения скончалась королева Арагона Элеонора и король Кастилии Альфонсо XI. Причем Кастильский монарх умер прямо в походном лагере своей армии, осаждавшей Гибралтар в 1350 году. В декабре 1348 года печальную участь Арагона и Кастилии разделило королевство Наварры.
Осенью 1348 года чума уже вовсю свирепствовала на севере Франции и в августе-сентябре были отмечены первые признаки ее появления в юго-западной Англии. Начался падеж скота. Причины его до сего дня не выяснены. По одной из версий распространившийся там штамм чумы был губителен не только для людей, но и животных. К сентябрю эпидемия дошла до Лондона, прошла через всю страну с юга на север и в декабре 1348 года атаковала Шотландию. Причем будучи давними врагами англичан, шотландцы некоторое время с удовлетворением наблюдали за их бедствиями. Но не удовольствовавшись этим, они решили организовать поход, чтобы разорить пограничные английские владения. После этого выступления, болезнь перекинулась к ним. В январе же 1348 года эпидемия поразила Уэльс и Ирландию.
Установлено, что в Ирландию болезнь попала вместе с зараженных судном из Бристоля, который вез провиант и снаряжение английским войскам. В ирландской патриотической историографии высказывается мнение, что "Чёрная смерть" сыграла на руку местному населению, большей частью истребив захватчиков-англичан, засевших в крепостях, в то время как ирландцы в деревнях и высокогорьях практически не пострадали.
Тем же путем, на английских судах чума попала в Норвегию в 1349 году. Согласно легенде, жители норвежского Бергена увидели торговое судно дрейфовавшее в море недалеко от берега и не подававшее признаков жизни. Когда местные жители, отчаявшись передать сигналы команде, сами высадились на его борт, то не нашли ни одного живого моряка. Судно было заполнено трупами и крысами. В трюме лежал нетронутым груз английской шерсти. Несмотря на то, что все признаки чумы были налицо, визитеры позарились на ставший бесхозным груз. После этого болезнь перекинулась на Скандинавию: Швецию, Данию, а вслед за ними немецкие княжества, Нидерланды, Австрию и по морю - в 1351 году в Исландию и Гренландию.
После этого эпидемия двинулась на восток. В 1350 году она достигла Польши, а в 1352 году пересекла русскую границу. Первым удар чумы принял Псков. Согласно Никоновской летописи, «бысть мор во Пскове силен зело и по всей земле Псковской, сице же смерть бысть скоро: храхне человек кровию, и в третий день умираше, и быше мертвии всюду».
В 1353 году от чумы умер Великий князь Московский Симеон Гордый. Вместе с ним моровая язва забрала его младшего брата Андрея и двух сыновей. - Ивана и Семена. Царство унаследовал младший брат Симеона и Андрея Иван Иванович, который, как считали тогда на Руси, отмолил свое спасение. Не помышляя о престоле, Иван Иванович много времени посвящал себя Богу, постоянно ездил на богомолье, жертвовал деньги церквам и монастырям и вообще до вступления на царство имел вполне официальное прозвище Кроткий. Если серьезно, то один Бог знает, как он уцелел в год, когда чума выкосила половину Москвы. Есть подозрение, что князь регулярно "самоизолировался" в монастырях во время своих частых богомолий и монастырские стены, как хорошие карантины, оградили его от вездесущей заразы.
Между тем, оставив по непонятной причине в стороне Финляндию и Богемию, зараза вновь пришла в Придонье. Круг замкнулся...
На этом сегодня хватит.
Продолжение следует...