Сейчас мы, преподаватели, в новых условиях дистанционного обучения судорожно придумываем какие-то новые методы, приёмы и проч. Сейчас для ребят появилась уникальная возможность ЧИТАТЬ. Но далеко не все ею пользуются.
А у меня по плану "подошла" тема Великой Отечественной войны. Раньше на уроках мы читали стихи наизусть, смотрели кинофрагменты. Что делать сейчас? Какое дать задание?
Разбирая свои старые папки, я натолкнулась на газетные вырезки, которые когда-то отдала мне моя свекровь. Она работала в школе, за годы работы у неё накопилось много материалов по воспитательной работе.
На этих газетных вырезках были стихотворения о Хатыни. Современные дети практически ничего не знают о трагедии этой белорусской деревни. Знаю, о чём говорю. На уроках на мой вопрос лишь недоумённо пожимают плечами. А я им рассказываю. Рассказываю о своих детских впечатлениях от просмотра фильма "Иди и смотри", где снимался молодой Алексей Кравченко. Помню, как нас всей школой водили на сеанс в дом культуры. Конечно, мы тогда знали о Хатыни. Но я испытала такой ужас, когда смотрела фильм, что с тех пор не больше не смотрела его ни разу.
Рассказываю о своих взрослых ощущениях и переживаниях, когда шла от трассы к мемориалу "Хатынь", ещё ничего не видела, но уже слышала звон колоколов.
И сейчас я решила предложить своим студентам составить собственные подборки стихотворений о Великой Отечественной войне, но на определённую тему. В качестве примера я предложила им подборку стихотворений о Хатыни. Стихотворениям предшествует обязательный рассказ о военном событии.
Как оказалось, стихотворения о Хатыни в Интернете можно найти, но вот тех, что на моих газетных и журнальных листочках, нет. И я сама набрала все эти стихотворения. К сожалению, авторы практически нигде не указаны. Если кто-то знает авторов каких-то стихов, прошу мне написать в комментариях.
Четыре колодца
Четыре колодца, четыре криницы
Увидишь и сразу захочешь напиться.
Над каждой криницей крыша поката,
Как было при людях, как было когда-то,
И в каждом колодце вода ключевая,
Холодная, чистая, вечно живая.
Когда-то здесь вёдрами звонко стучали,
Любимых любимые тайно встречали.
И летом, в медовые дни косовицы,
Сюда прибегали напиться водицы…
Теперь это всё, что осталось живого, -
Колодцы да сердце хатынца седого,
Того кузнеца, что, вырвавшись чудом,
Родных собирал по обугленным грудам.
Вся в пламени, рухнула крыша сарая,
И люди оттуда ползли, обгорая.
С пригорка стреляли по ним автоматы –
Без промаха били фашистские каты.
Тогда-то, одежду горящую сбросив,
На снег повалился Каминский Иосиф.
Сквозь бешенство пламени, чёрного дыма
Искал он меж мёртвыми старшего сына.
Искал и нашёл на снегу, чуть подале,
Но мальчика пули насквозь пронизали,
Успел он лишь вымолвить: - Тата, где мама? –
И умер… и на руки сына Адама
Взял старый кузнец. И стоит он с тех пор,
Отлитый из бронзы, - фашисту укор.
Четыре колодца в утраченном мире.
Живые, как времени года четыре.
И в каждом колодце его отраженье:
Весна и берёзовых соков броженье,
Лен лета, плодами тяжёлая осень,
Зима с ворожбою заснеженных сосен.
Четыре колодца, четыре криницы.
Хотела бы каждой из них поклониться.
***
Где вы, девушки?.. Рвали цветы вы тут.
Не встречать вам хатынское лето.
Лишь ромашки над вами цветут, цветут,
Но самим не нарвать вам букета.
Разоренных немало я видел сёл,
Брёл по выжженным, чёрным посевам,
Но Хатынь из конца я в конец прошёл
С болью в сердце, с тоской и гневом.
***
Вот деревня Хатынь…
Где дома, плетни?
Только трубы печные вокруг одни.
Только трубы да медные колокола:
Голоса всех сгоревших Хатынь обрела:
- Я со…жжён… Мы сго…ре…ли..
И снова звон:
- Я сго…рел. Я – то…же. Со…жжён! Со…жжён!
Снова вспыхнет Хатынь, озаряя мир,
Крик исторгнет из каменной груди,
Если в мирном уюте своих квартир
Про неё забудете, люди!
***
Сердце смолкло навеки – остался стон.
Нет жилища, что стало бы храмом.
Вы сгорели.
Остался список имён –
Буквы золотом врезаны в мрамор.
Нет жилища… и где же его жилец?
Хоть бы пепел остался холодный.
Даже нету могилы… Скупой чабрец
Да полынь на равнине бесплодной.
***
На ветру три берёзки
На ветру шелестят три берёзки счастливо,
А четвёртая стала священным огнём.
Если три белоруса осталися живы,
То четвёртому вечную память поём.
Ой ты, мать Беларусь, твою землю живую,
Где покоится каждый четвёртый – не жив,
Как ладони Отчизны своей, поцелую,
Эту песню горючую в них положив.
В сорок первом удар первой ты принимала
В лязге, в скрежете танков, прижатая тьмой,
И оставшихся бомб над тобою немало
Наспех сбрасывал «юнкерс», возвращаясь домой.
Навзничь падала ты, но вставала, живая,
Поручив партизану найти палача…
Лён горел, голубые глаза прикрывая,
Рожь горела, колосьями в небо торча…
Молчаливые камни Хатынской поляны
Никогда никому не дадут позабыть,
Сколько вложено сил, чтоб закрыть твои раны
И кровавые слёзы твои осушить…
Эти стихотворения никого не оставят равнодушным. Это наша память.
