На борьбу с распространением заразы были брошены не только врачи, но и КГБ и МВД, так что операция имела характер полусекретной . А началось все с простого художника…
Алексей Алексеевич Кокорекин провел две недели в Индии, став свидетелем, в частности, церемонии сожжения браминов. И вот самолет Дели — Москва приземлился в Москве.
По версии, рассказанной врачом Юрием Шапиро в его воспоминаниях, Кокорекин, соврав жене и родным, сдвинул дату возвращения на день и поехал к любовнице, где и провел лишние сутки. По другой версии, более благопристойной, художник сразу приехал в законный дом.
Он одарил домашних сувенирами и развлекал рассказами, но уже вечером почувствовал себя плохо: резко поднялась температура, начался кашель, тело ломило. На следующий день Кокорекин отправился в поликлинику, где терапевт диагностировал у художника грипп и отправил его в Боткинскую больницу.
Через считанные часы к все ухудшавшемуся состоянию больного прибавилась сыпь на теле. Врачи решили, что это аллергическая реакция на прием лекарств.
Когда состояние Кокорекина стало критическим, в палату пустили близких для прощания. Наконец несчастный художник отмучился. Но и вскрытие не помогло постановке диагноза.В итоге больше суток причиной смерти считали чуму.
Через пару дней художника кремировали, а часть кожного материала отправили в НИИ вакцин и сывороток. Оттуда и пришел страшный ответ: оспа. Началась лихорадочная спецоперация столичного масштаба по предотвращению распространения заразы.
Все, с кем Кокорекин контактировал, были изолированы — от пассажиров рейса из Дели в Москву до его соседей по палате в гриппозном отделении.
И все-таки 46 человек успели заразиться, в том числе подросток, лежавший в боксе над палатой художника (вирус пробрался по вентиляции); истопник, прошедший по коридору отделения, где лежал Кокорекин; регистратор больницы. Трое заразившихся скончались.
Это был последний известный случай заражения оспой на территории СССР.