Тристан и я рисовали существа на учетных карточках и раскрашивали их карандашом: медуза с тысячей глаз, дракон с щупальцами, переливающаяся пурпурная птица, каждое перо которой было ножом.
Когда дизайн существа был закончен, мы назовем его чем-нибудь подходящим в зубчатом черном цвете, перевернем карточку и нарисуем некоторую информацию о нем на лицевой стороне, например, как сильно он ударил, как хорошо он мог защитить себя, и какие атаки он мог сделать. У атак всегда были смешные имена, такие как «Галактический луч» или «Взрыв полного разрушения».
Наконец, мы сложили бы карту пополам, поставили готовое существо как палатку на наши столы и начали с другой. Они были частью торговой карточной игры, которую мы планировали, которая так и не осуществилась, потому что когда мы с Тристаном болтались - у него дома, в большинстве случаев - вместо этого мы играли с его обширной коллекцией игрушек. Все его игрушки пахли сигаретами, потому что его мама много курила, бросаясь в кухонную раковину и глядя в окно. Она будет стоять там, когда я приду, и она все еще будет там, когда я уйду.
Я бы тоже курил, если бы Тристан был моим ребенком. У него был СДВГ, и он, вероятно, был на спектре, опрокидывая пропасть функционала. Быть его другом было забавно, так как он предлагал свежую, лишенную родителей внешнюю жизнь, относился к незнакомцам так же, как он относился к своим друзьям, и не заставлял кого-либо чувствовать себя плохо из-за смеха над ним. В школе, однако, когда он должен был принять свою таблетку, он вел себя сдержанно и нервно, как дружелюбный призрак, который не хотел, чтобы кто-то не любил его за смерть. Однажды мы с Тристаном стали лучшими друзьями в третьем классе, когда он спрятал свою горькую таблетку под язык и выплюнул ее в туалет, когда его мама не смотрела. Мы ставили стулья в конце дня, когда он заявил: «Мы станем лучшими друзьями!» С этого момента «лучшие друзья» - вот что он настаивал на том, чтобы мы были.
Мы позаботились о том, чтобы мы оба учились в классной комнате мисс Мейер в четвертом классе, потому что, по словам моего старшего брата, она была лучшей учительницей из немногих, кого вы могли выбрать. Ей было за пятьдесят, у нее были короткие, зазубренные волосы, похожие на зубы акулы, и ей понадобился всего один раз, когда она носила белый меховой жилет, чтобы кто-то мог сравнить ее с Круэллой Де Виль из «Сто одного далматина». Она была милее, чем Круэлла, но не тот человек, которому нравились элементарные дети. Она села на кресло директора, которое назвала своим троном, и настояла, чтобы мы называли ее принцессой, а не королевой, потому что ее называли королевой, и она чувствовала себя пожилой. Помимо «Проекта в классе», ее принцесса была тем, что я больше всего помню о ее классе,
Ее урок в тот день, насколько я мог судить, был о чеках, снятии средств, депозитах и множестве других вещей, с которыми я знал, что мне не придется заниматься еще пятнадцать лет, поэтому я был полностью проверен.
Это было до тех пор, пока я не услышал, как она сказала: «Тот, кто сделает больше, получит эту пятьдесят-долларовую купюру». Я поднял голову и увидел самый большой счет, который я когда-либо видел, горячий от кассира, качающийся между ее костлявыми пальцами. Красный, белый и синий цвета флага сияли на нем, как весенние цветы на игровом поле из растоптанной травы. Слова мисс Мейер и выражение лица бородатого мужчины на счете, казалось, бросали мне вызов, но делать то, чего я не знал, потому что я не обращал внимания.
Деньги привлекли внимание Тристана, и впервые за этот период мы перестали рисовать. Мы были уже не богами, а подданными.
Я наклонился к Тристану и прошептал: «Зачем деньги?»
«Заткнись», - ответил он. "Я слушаю." Он высунул горло, один из его нервных тиков.
Г-жа Мейерс сказала: «Один из вас должен быть банкиром, а это значит, что у вас не будет магазина. Есть волонтеры?»
Тристан поднял руку. Его вышеупомянутое уважение к своим сверстникам переросло в полное пренебрежение к победе даже в самых дружелюбных соревнованиях. Он никогда не играл в кикбол на переменах и не участвовал в сборе денег на шоколадные батончики, и если он бил меня в видеоигру и чувствовал, что я расстраиваюсь, он часто бросал матч.
"Вы уверены, что хотите стать банкиром?" Спросила мисс Мейерс, неохотно принуждая к очередной жертве. «Это требует много математики».
"Да, мэм."
«Думаю, тогда все решено». Мисс Мейерс встала с трона своей принцессы, взяла стопку конвертов Манилы со своего стола, выровняла их, позволив им упасть сквозь руки, и протянула их Юлии, чтобы они потеряли сознание. Она лично дала Тристану пронзительный конверт «БАНКЕР», затем села и снова начала читать лекции. Никто не обратил на нее никакого внимания, потому что они были слишком заняты, просматривая содержимое своих конвертов.
продолжение следует...