Христос воскресе, друзья! Во время поста почти не писал, сейчас попробую делать это более регулярно. Конечно, всех в эти недели занимают вопросы карантина и коронавируса, но, как было написано на кольце царя Соломона «все проходит, пройдет и это». Спустя какое-то время, я думаю, жизнь пойдет по-старому. И коронавирус не будут вспоминать, как сегодня при разговорах о Первой мировой войне не вспоминают испанку (точнее, сегодня-то ее – в связи с коронавирусом – как раз вспоминают, но еще буквально недавно никому она не была интересна).
А я лучше продолжу выписывать и комментировать некоторые цитаты из духовной литературы. Вот, например, есть у меня замечательная книга митрополита Вениамина (Федченкова) «О вере, неверии и сомнении». И уж коли мы заговорили о Первой мировой войне, то бишь о начале века двадцатого, то возьмем и соответствующую цитату:
И казалось, что все было довольно благополучно и устойчиво… Но почему же потом скоро все стало рушиться? А в 1917-1918 годах обвалилось на Русь и безбожие… Откуда оно? Вопрос большой… Кратко сказать можно так: видимость была более блестящая, чем внутренняя сила. Быт, обряд, традиции – хранились, а силы веры, горения, огня благодатного уже было мало.
Тут, конечно, есть сразу несколько ключевых мест. Во-первых, митрополит Вениамин пишет о том, что безбожие на Русь «обвалилось». На самом деле это не совсем так, и уж тем более совсем не так применительно к 1917-1918 гг. На Русь, конечно, безбожие не обваливалось – оно в ней было уже более полувека. По крайней мере, вся так называемая «мыслящая Россия» уже очень давно к тому времени была атеистической, или, как еще тогда говорили, нигилистской. Иное дело – почему изнутри Церкви это видится так, будто безбожие «обвалилось».
И тут я должен сказать одну важную вещь. На самом деле пока мы находимся в церковной ограде, так сказать, среди своих, мы просто не видим тех масштабов безбожия, которое есть рядом с нами. По сути ведь верующих людей – даже просто захожан или прихожан непостоянных – крайне мало. А уж тех, кто причащается или, тем более, знает какие-то «основы веры» - и вовсе очень маленькое число.
«Изнутри» церковной ограды вера кажется, мягко говоря, сильно преувеличенной. Да и в самом деле, если человек живет семейной жизнью, по воскресеньям ходит в церковь (а тем более если еще и работает в церкви), читает духовные книги – он и весь мир воспринимает, как себя. Для него большинство в мире – верующие. Просто потому, что в его жизни таких людей большинство.
Но это далеко не так. Вообще «снаружи» верующие воспринимаются довольно органично, если это – бабушки. Молодые люди, ходящие, а особенно работающие в церкви – это почти инопланетяне.
Это я веду к тому, что истинные размеры безбожие, а лучше сказать безразличия к религии изнутри церковной ограды увидеть крайне сложно. И если вдруг у нас, не дай Бог, случатся очередные гонения, то для верующих людей это будут чуть ли не гонения антихриста, а весь остальной мир этого практически не заметит. Ну, будет это для остального мира – почти как оптимизация какого-нибудь музея.
Ну, и причину для такого «обвала» митрополит Вениамин выставляет соответствующую: «видимость была более блестящая, чем внутренняя сила».
И это, к сожалению, очень знакомая ситуация.