(продолжение рассказа)
О том, что муж её загулял с медсестрой Анфиской из санчасти, Анна, как водится, узнала последней. Соседки, как могли, намекали жене, что, мол, мужик-то что-то задерживается часто, а то вовсе ночевать не приходит, но у Анны был один ответ: работает человек, не то что некоторые. Да и как было напрямую сказать – чувствовали бабы, что «отбреет» их Анна так, что весь квартал потом потешаться будет, а кому охота дурой-то слыть?
- И что он в Анфиске нашёл, - недоумевали мужики. – Анна-то у него красавица, и хозяйка хорошая, и дети у неё обихожены, и мужик всегда накормлен и в почёте.
Они с завистью поглядывали на Анну, которая, оправившись от побега из собственного дома, вновь стала той «королевной» (так называл её Михаил) – стройная, статная, с тёмной тяжёлой косой, короной уложенной вокруг головы и яркими, ведьмовскими тёмно-карими глазами. Женщиной она была строгой, к женским сплетням и пересудам, к досаде местных кумушек, равнодушной. А им так хотелось хоть какие-то подробности узнать о жизни «пришлых»! Ведь несколько лет уже прошло с тех пор, как поселились они на рабочей окраине города, где все всё знали друг про друга и ходили в гости без стука. А у Анны всегда дверь заперта, бабы проверяли.
Конечно, она была вежливой, со стариками обходительной, но близко к себе никого не подпускала – разве что Мишкину тётку Тамару, та любила Анну, как родную дочь.
Анфиска была полной противоположностью Анне – маленькая, юркая, разбитная блондинка. Проживала она в комнатке одного из рабочих бараков, поэтому все её соседи были в курсе Мишкиных похождений. Но молчали пока, не хотелось семью рушить – три девчонки подрастали у героя-любовника, две старших уже учились в местной школе, а младшая, любимица отца Клава, должна была пойти на будущий год.
- Перебесится, с кем не бывает, - рассуждали мужики и велели своим жёнам держать рот на замке.
А Михаил и сам не знал, что с ним происходит – Анну он любил, жизни без неё не мыслил, но с Анфисой ему было легко, она, в отличие от жены, ничего не требовала, не «грузила» его домашними проблемами. Да и хозяйства то у Анфиски – одна комнатушка, в которой, наверное, никогда не было чистоты и порядка. Но мужчине это даже нравилось – здесь можно было всё – напиваться, валяться в ботинках на диване и никто слова не скажет. А рядом женщина, всегда готовая угодить, которая не устаёт повторять, что ты самый лучший, свет в окошке…
Впрочем, не так была проста Анфиса, как казалось. И передовика Михаила обхаживала с дальним прицелом – красавец, при должности, щедрый. Таких сейчас мало, уж она-то знала. А те, что есть, уже женаты.
О том, что у её возлюбленного тоже есть жена и дети, Анфиска предпочитала не думать – ну что поделать, если все мужчины, которые были ей по душе, оказывались чужими. Что же ей век одинокой быть?
Да и неинтересны были девушке простые работяги. С таким всю жизнь можно в бараке прожить, а у Миши – она видела – дом справный, с резными наличниками, двор широкий. Очень хочется в тот дом хозяйкой войти, только вот куда супругу деть? Насчёт детей она не переживала – девки большие уже, по хозяйству помогут, только вот Клава…Анфиса знала, как Михаил любил младшенькую, и ей это не нравилось – любить он должен только её, любимую супругу.
Только вот Михаил вовсе не собирался приводить в дом новую хозяйку. Он и сам не раз задавал себе вопрос о том, зачем ему эти отношения, которые – он знал – несут в себе угрозу его счастью.
Конечно, в последнее время супруги отдалились друг от друга, но уж никак не по вине Анны. Просто работа, которую Миша сначала воспринимал как необходимость, вдруг увлекла и захватила его. И было уже не важно, на кого работать – на себя или ненавистный рабочий класс. Главное, что ему всегда нравилось конструировать, разрабатывать новые модели, и здесь у него появилась возможность заниматься любимым делом…
- Хоть какое-то утешение, - думал он, вспоминая безвозвратно потерянное хозяйство, которое приносило стабильный доход и свой сгоревший дом, самый лучший в деревне. Он неоднократно припоминал Анне, что дом подожгла именно она, хоть и понимал, почему жена так поступила.
Конечно, прежнего достатка теперь в семье не было, но благодаря повышению по службе приносил он домой больше, чем простые рабочие. Да и тётка помогала, чем могла, особенно любила внучек баловать – своих не было, и она всю душу в вкладывала в дочерей любимого племянника.
Тётка Тамара…вчера только Михаил имел с ней неприятный разговор по поводу его, как она выразилась, «кобелизма». Со свойственной ей прямотой, она велела Мишке «прекратить этот срам», не позорить жену и семью, да ещё и поостеречься велела – мол, Анфиска баба ушлая, молчать долго не будет.
-Уж она постарается рассказать Анне про любовь вашу неземную, и тогда можешь забыть о семье – не простит тебя супружница. Так что выбирай, кто тебе дороже, - припечатала тётка напоследок и ушла, по привычке поправляя кобуру.
Многого не сказала она племяннику. И о том умолчала, что до связи с Мишкой побывала его Анфиска в постелях многих городских партийных начальников. А куда ж ей было деваться, если, будучи совсем девчонкой, спуталась с местным вором и чуть не загремела в тюрьму, да приглянулась одному прыщавому особисту.
Так что навыки выживания у девицы имеются, и просто так она Мишку не отпустит – это Тамара понимала хорошо, поэтому все её мысли были о том, как ей без лишнего шума устранить настырную деваху из жизни племянника.
Задушевные беседы она отмела сразу, как и угрозы – эта не раскиснет и не испугается. И не то, чтобы ей так Мишка дорог – скорее, положение его нынешнее да домик-картинка. Хотя Михаил и сам мужик видный – за таким любая побежит.
- Вот беда-то, слишком рано они с Анной поженились. Не нагулялся, кобель, вот и захотелось остренького. Как бы не уколоться, - с досадой вздохнула Тамара и решительно зашагала в сторону набережной – именно там размещались шикарные дома, принадлежавшие ранее городской знати, а теперь – представителям нынешней власти. У неё уже созрел план, как избавить племянника от «назолы», и она точно знала, кто поможет ей в этом.
Продолжение следует