Работая журналистом, я часто слышал, что работа у нас – «не бей лежачего». Дескать, ничего не делаем, а деньги гребем лопатой. Когда я такое слышу, с моих зубов моментально начинает капать яд.
Вот и недавно услышал подобную ересь. Знакомый пригласил на День рождения и среди гостей оказался врач. Дамочка, несколько подвыпив, начала жаловаться на тяготы работы участкового терапевта. Не самая удачная тема разговора за праздничным столом, но, видимо, наболело. И пациенты – сволочи, и главврач – не лучше и вообще… Мне надоело это нытье и я попросил сменить тему. Жрица Эскулапа аж подпрыгнула от негодования: «Да что вы, журналюги, в настоящей работе понимаете?!!». В ответ я описал рабочий день редакции некоего, уже (к счастью) несуществующего издания. В итоге, медичка больше не отпускает шпилек по поводу моей работы, а остальные гости настояли, чтобы я выложил сказанное в интернет. В назидание, так сказать. Что я и сделал. Да, диалоги реальные, от себя добавил только слово «поимела». Итак:
Действие первое
Суббота, мы сидим в редакции, а наша начальница (в смысле, главный редактор) уехала к верстальщикам. Почему-то ей показалось выгоднее заключать разовые договора на верстку со сторонней фирмой, нежели взять штатного специалиста. Все подготовленные материалы уже верстаются, а редакторша контролирует процесс. Мы, в свою очередь, должны быть на стреме на случай ЧП. Ну, скажем, если файл окажется поврежденным и не будет читаться компом верстальщика, или понадобится уточнить изложенные факты. Оговорюсь, в нормально действующих редакциях работа поставлена иначе и таких ситуаций не бывает. Но я работал в ненормальной. Так, например, когда я пришел устраиваться туда корреспондентом, главред сказала, что «корреспондент» в заявлении – не звучит и попросила написать: «Прошу принять меня на должность ответственного секретаря». Для нежурналистов поясняю, что ответсек – это человек, который, собственно, газету и делает. Т.е. из представленных корреспондентами материалов выбирает лучшее, а потом должен еще и нарисовать макет номера. Т.е. взять лист бумаги и начертить на нем расположение колонок, статей и пр. И так для каждой страницы. Это я выбрал из обязанностей то, что имеет отношение к данному рабочему дню. И еще немаловажная деталь: я числился ответсеком, но обязанности выполнял корреспондентские.
А вышеперечисленные обязанности выполняла редактор лично. В общем, сидим в редакции, таких четыре сотрудника – два парня – и две, соответственно, девушки. Скучаем, т.к. материалы набраны, утверждены к выходу в свет и неприятностей быть не должно. Но вдруг обстановка перестает быть томной. Звонок от верстальщика. Кстати, трубка на телефонном аппарате у нас сдохла, поэтому пользуемся громкой связью:
– Алло, редакция? Это я, с фирмы. У вас один материал на полосу (страницу - прим) не встает.
В переводе с русского на русский это значит, что статья либо не помещается на страницу и его нужно урезать, либо остается свободное место и тогда в ней надо дописать что-либо. Последний вариант журналисты не любят. Вырезать же проще, чем добавлять свое? Тем более, если не разбираешься в теме статьи. А у нас как раз тот случай, когда нужно дописывать – на полосе остается «дырка» внушительных размеров. ОК, берем нужный материал, смотрим на фамилию автора и впадаем в тихий ужас.
Опять же, поясняю для нежурналистов: в некоторых изданиях штатный сотрудник редакции должен привлечь несколько человек, не состоящих в штате, но желающих писАть. Что интересно, люди, владеющие пером и имеющие хороший слог, на это обычно, не ведутся и в привлеченные авторы не идут. Зато от людей, делающих 3 ошибки в слове… ну, пусть будет «мир», отбиться невозможно. Вдобавок, они, в писательском экстазе часто выдают такое, что абсолютно теряется понимание того, о чем, собственно, автор говорит. Например, в одной строке говорится об атомной энергетике, а в следующей – о том, какая чакра в человеческом организме за что отвечает. Многие, увидев свой исправленный материал в газете, приходят с разборками и доходит чуть ли не до драк. Вот и автор «невстающего» материала был из таких. Точнее, была: тетенька могла часами говорить речи из которых следовало:
1) Она гениальна и это медицинский факт. Ее ТВОРЕНИЯ (произносится с придыханием и печататься должно именно так, через caps lock) – само совершенство, а мы, сборище безмозглых м@даков, не способных даже осмыслить уровень гениальности тетеньки, лезем своими грязными лапами в стройный поток ее мысли и нагло там хозяйничаем. ПОВИННЫ СМЕРТИ, ГНУСНЫЕ ЖУРНАЛЮГИ!!!
2) Она добьется того, чтобы нас всех разогнали к бениной маме, а она сама возьмется за выпуск газеты.
И вот ее материал нужно править, а это – гарантированная серия скандалов. Во избежание этого, прошу верстальщика сделать хоть что-нибудь, чтобы мы избежали кастрации через повешение с последующим расстрелом через утопление. Далее – дословно:
– Ответсек, @б твою мать, ты охренел?! Ты, бл@дь, макет, с@ка, видел? Тут растягивать (увеличивать размер шрифта и междустрочный интервал) нужно до х@я! И х@й должен быть как у ишака!
Я живого осла видел, посему представляю размеры его причиндалов и, следовательно, вид газетной полосы после такой «растяжки». Не вариант, однозначно. Пацанов из типографии жалко, но себя-то жальче! Поэтому отвечаю:
– Нет, @б твою мать, бабушку, тетю, дядю и прочую родню, верстальщик! Я не видел макет, Его Марьванна (имена здесь и далее условны – авт.) сама делает!
–… Я вашей овце тупой говорил, что не встанет на полосу. Короче, делайте что-нибудь, пока она нас всех тут не вые… (поимела – авт.). Ой, зашла!
Действие второе
– Слышу хлопок двери, стук трубки, которую положили на стол и голос «любимого» начальства:
– Виктор, готова полоса?
– Нет, Марьванна! Я же говорю, материал…
– Виктор, ну как же так! Почему у всех встает, а у вас – нет? Сделайте что-нибудь, чтобы все вставало как надо!
– Да что я сделаю, если размер такой, что его ни в «звезду», ни в Красную Армию!
– Ну что за люди! Ждите, сама все сделаю! У меня же горит все, как вы не понимаете!
(главред имела в виду, что срываются сроки сдачи номера в печать). Из телефона доносится хлопок закрываемой двери. Верстальщик берет трубку:
– Все, п@@дец, она к вам поехала. Давайте, вазелином закупайтесь.
Если до этого мы зажимали рты, чтобы не ржать, аки кони, то теперь резко поскучнели. От типографии до редакции ехать минут двадцать, если на автобусе. А редакторша, скорее всего, поймает такси… в общем, анально-орально-вагинальные кары приближались. Марьванна в гневе разбираться не будет, а выпишет пилюлей всем присутствующим. Уж половины зарплаты лишит – это стопудово. А что, частная же контора, кто ее проконтролирует? Сидим, настраиваемся соответственно моменту. Но проходит полчаса, сорок минут – «полет нормальный». Понемногу разжимаем сфинткеры заднего прохода. И тут появляется она. Дверь рывком распахивается, и влетает Марьванна. Тут впору вспомнить рекламное: «…глаза бешеные, шерсть дыбом, когти ВОТ ТАКИЕ!». Редакторша швыряет на стол несколько листков в мелким текстом:
– Вот, снимайте материал с пятой полосы, он не встает. Ставьте это. Быстро, у меня горит все!
При этом у редактора такой вид, что мы понимаем, СЛУЧИЛАСЬ МИРОВАЯ СЕНСАЦИЯ! Что-то вроде как если бы президент США выступил за восстановление Советского Союза и вошел в его состав как Американская ССР (АмССР). Нью-Йорк Таймс будет плакать от зависти, что мы их опередили. В мыслях – полный бардак: с одной стороны радуемся, что, кажется обойдется без репрессий,а с другой – огорчаемся, что авторша снятого материала обязательно устроит вселенский скандал. Но это случится не сию минуту, поэтому настроение у нас стремительно улучшается. А Марьванна утирает со лба пот и повествует, как только что спасла редакцию от крупного «залета». По дороге она зашла в интернет-кафе и нашла подходящий по объемам материал. Надо сказать, что инет тогда был далеко не везде и был дорог. В редакции, например, его не было. Тут подает голос корреспондентка Юля:
– Марьванна, а зачем вы нам текст привезли? Его к верстальщикам нужно! У нас интернета нет, так что пусть они смотрят и сразу ставят в номер.
– Так я тачку до редакции уже оплатила, а по дороге вижу – кафе. Я зашла и раскопала этот материал. Ой, обратно уже не поеду. Юль, можешь идти домой, только по дороге завези бумаги в типографию. Та, естественно, не отказалась, а на следующий день рассказывала, что по дороге решила прочесть, что ж там за такое сенсационное написано.
– Я только заголовок прочла и выпала в осадок. Представьте, читаю: «ПОЙМАН ВАМПИР ЧУПАКАБРА». Сенсация, твою мать!
Ржали всей редакцией. Это был отходняк после нервного стресса, пережитого накануне. Такие вот у нас трудо выебудни. А вы говорите, работа легкая!