Как мы уже говорили, прошлое славян до их обнаружения ромеями на дунайской границе туманно и оставляет поле для любых спекуляций и фантазий. Однако этот туман на завершающем его этапе не столь густой, как ранее. Во всяком случае, история Восточной Европы хотя бы тонкой нитью может быть прослежена на несколько веков до того, как новый враг обрушился на северную границу Империи.
Конечно, главными событиями той поры стали три великих вторжения, о которых, хотя и не в равной степени, но все же данные у нас есть. В историю народы, совершившие это, вошли под именами сарматов, готов и гуннов.
Мы уже писали ранее, что никаких сарматов, в том смысле, как это понимают многие авторы, никогда не существовало. Скорее речь должна идти о группе народов (насколько это применимо к реалиям двухтысячелетней давности), говоривших на языках иранской группы (но, опять-таки, совершенно точно, что в этой общности были и представители иных языковых групп, так как общность в тогдашней степи складывалась не этническим самосознанием, а верностью вождю). И что самое главное, понять, где "кончаются" скифы и "начинаются" сарматы - едва ли возможно. Более вероятно, что греко-римский мир был настолько потрясен жестокостью и эффективностью сарматских воинов в войнах против хорошо известных скифов, что считал их за хоть и родственную им, но самостоятельную породу
Впрочем, это все не более, чем фантазии, а о чем можно точно говорить, это о том, что начиная с третьего века до нашей эры сарматы ведут непрерывное давление на кочевья западных скифов. Впрочем, перипетии этой жестокой войны лежат вне сферы нашего "галопа", а более важным стало то, что к середине первого века нашей эры люди, которых можно сопоставить с летописными сарматами, появились на среднем Днепре.
К тому времени здесь уже несколько веков существовала самобытная варварская культура, материальное проявление которой известно археологам под именем Зарубинецкой культуры. Насколько можно судить, в духовном плане она представляла собой периферию кельтских культур, а в материальном - общество скотоводов, со слаборазвитыми земледельческими и ремесленными навыками.
Сразу нужно сказать следующее. Резкое возвышение России в XVIII-XIX вв. и ренессанс ее величия в середине XX в. не только возбудил в ее сынах интерес к собственному прошлому, но и, что не редкость и в иных странах, различные фантазии, той или иной степени антинаучности. Ложно понимаемый патриотизм, равно как и здоровая любовь к Отчизне, заставляли людей искренне или лицемерно "додумывать" ее прошлое, которое должно было стать достойным ее настоящего. По этим причинам, славянскими или имеющими отношение к славянам объявлялись различные культуры и народы, имевшие хоть какую-либо связь с территорией расселения славян в древности. Из-за этого во многих, даже и солидных изданиях, можно прочесть, что Зарубинецкая культура была славянской. Однако это не так, хотя понятно, что какие-то потомки ее представителей вошли в состав славянского населения, появившегося в этих местах значительно позже. В целом же, наиболее вероятно, что создали ее люди, говорившие на языке особой южнобалтийской группы, широко представленной длительное время в Восточной Европе, но исчезнувшей в позднем Средневековье.
Вторжение сарматов привело к краху этой культуры. Археологи находят на месте городищ ее носителей - следы пожарищ, покрытые потом следами долгого запустения. Исторически же время этих находок соответствует правлению царя сарматов Фарзоя, добившегося огромной власти в землях к северу от Понта Евксинского. Вообще, следы сарматских набегов в то время (стрелы, элементы упряжи, украшения) обнаруживаются на огромных расстояниях от степей, и, говорят, что даже и в окрестностях Москвы сделаны соответствующие находки. Впрочем, это больше характеризует того, кто делает подобные заявления, чем эпоху.
В практическом же смысле сарматский погром вылился в бегство днепрян на север в более лесистые районы, менее доступные сарматским конникам. Впрочем, бежали они не в пустыню, а в места вполне обитаемые, хоть и дикие, к тому же населенные родственными в языковом плане людьми.
Эти люди ассоциируются с археологической Юхновской культурой, памятники которой находят на территории между Днепром и Окой. Так же как и более развитая Зарубинецкая культура, Юхновская была вполне самобытной. Ее "визитной карточкой" стали два типа поселений - укрепленные городища и тянущиеся к ним селища. Вообще, уровень развития фортификации юхновцев, явно опережающий ее общее развитие, заставляет предполагать, что времена ее существования были крайне неспокойными. Тем более, что несколько южнее были построены такие колоссальные укрепления как Бельское городище, которое некоторые отождествляют с городом Гелоном, а соседние юхновские племена с будинами. Определенная логика в этом, наверное, есть, так как керамика юхновцев имеет определенно скифские черты, что косвенно может соответствовать описанными Геродотом связям между гелонами и будинами.
Как бы то ни было, юхновцы подпадают под влияние представителей более развитой Зарубинецкой культуры, и возникает новая культура, на сей раз Почепская. Но и на севере потомки беглецов со среднего Днепра спокойной жизни себе не нашли. Их ждало еще одно испытание, гораздо более серьезное, чем встреча с охотниками на людей Фарзоя.
Впрочем, об этом в следующей серии.