Осенью 1968 года, уже получая деньги за выступления на соревнованиях, я купил себе первую иностранную виниловую пластинку. Это был сборник фирмы «Island». Затем я поднаторел и на всякую ерунду денег не тратил, приобретая и выменивая на «черном» рынке только номерные альбомы любимых групп. Появились у меня и пластинки группы Cream. Во второй половине 60-х началась музыкальная буря. Новая музыка, чуть позже названная музыкой «рок» каждую неделю производила на свет что-нибудь выдающееся. Cream признавался всеми нами – нами, которым было в среднем по восемнадцать лет. Cream развивал блюзовые традиции, пустившие в Британии корни. Мне же, еще недавнему битломану, было их слушать сложновато. Но я старался. Особенно старался, став обладателем концертного «двойника» «Wheels of Fire». Тщательно протерев темный винил, ставил пластинку, тушил свет, садился на пол и вслушивался в бесконечные гитарные поливы. Особенно меня, скажу по-молодежному, вставляла песня «Белая комната». «Ин зы вайт рум… Тра-та-та-та. Тра-та-та-та,» - пел я вместе с группой. Затем снова пела гитара. На гитаре играл Эрик Клэптон, на басу ярился Джек Брюс, барабанил Джинджер Бэйкер. Фанатеющих от Cream в Ленинграде хватало, каждый где-то что-то узнавал, делился найденной информацией, додумывал, творил мифологию. Мой тогдашний приятель по пластиночным поискам Кирилл Земляков собрал всех «кримов», тщательно их оберегал от стороннего внимания, обещал провести всю оставшуюся жизнь с пластинками в обнимку. Это был приятный второкурсник с первой бородкой, носивший очки, живший с родителями в смежных комнатах в историческом центре на Садовой улице. Много романтического осталось в моей памяти из тех лет. И Cream, несомненно, часть той романтики.
Спустя десятилетие ресторанный мир Ленинграда охватил психоз. Из каждого ресторана после десяти вечера, когда тамошние музыканты начинали работать на пресловутого «карася», то есть, исполнять песни посетителей по их просьбе за деньги, доносила композиция «Я убил шерифа». Её сочинил Боб Марли, но в 1976-м году Эрик Клэптон записал песню в своем сольном альбоме. Песня просочилась за «железный занавес» Советского Союза и успешно овладела народными массами. Интересно, чем убитый шериф так пришелся строителям коммунизма?
Все эти герои юности воспринимались, как обитатели Марса или герои народных сказок. Но прошло еще несколько десятилетий. Весенней ночью 2001 года позвонил Шагин и заявил заговорщицким шепотом:
- Значит, так. Была инструкция - денег не просить и не кормить.
- Ладно, - соглашаюсь, - про деньги понятно. А почему не кормить?
- Не знаю. - Митя серьезен, как сто двадцать третье китайское предупреждение. - Про еду особенно настаивали.
- Если настаивали, то и не будем. А кого, кстати, не кормить-то? - догадываюсь я поинтересоваться.
- А ты не в курсе?
- А как я могу быть в курсе, если меня всегда держат в неведенье!
- Да ты что! - Митя не верит. - Ты афиши в городе видел?
- Афиш навалом. Юморист какой-нибудь? Альтов типа Задорнов? Мне и без них смешно.
- Подожди! Эрик Клэптон прибыл на концерт! А завтра утром он приедет на Гору!
Я подумал, что Митя врет, но тут же поверил. Это должно было когда-то случится. Что-нибудь подобное. Или Клэптон, или битлы, или еще какие-нибудь человечки из славной юности. Помню пластинку группы “Cream” - трое красавцев в белых костюмах приветливо махали мне девятнадцатилетнему. И вот - домахались. Через тридцать лет с хвостиком пути пересекаются странным образом на плодородной ниве алкоголизма. Просветленного, то есть, протрезвленного. Мы славно пропьянствовали треть века здесь, а они там. Половина померло и там, и тут. А жить хочется всем, всегда и везде. Долгая история с участием американского миллиардера и алкоголика Лу, русского нью-йоркца Жени, продолжившаяся в поселке с финским названием Перекюля, что в часе езды от Питера на юго-запад...
Натягиваю кожаную куртку и в девять утра выхожу на перекресток, где меня ждет легковушка. Возле нее Макс - крупный мрачноватый мужчина с круглым лицом, перечеркнутым прокуренными усами.
- Привет, - говорю, а он:
- Привет, - говорит. - Поехали.
Втискиваюсь на переднее сиденье. На заднем писатель Андрей Битов.
- Доброе утро.
- Доброе утро. - У писателя озадаченное лицо с пепельной щетиной. Эрик Клэптон не его песня, но и Битов каким-то образом оказался в зоне действия великого гитариста...
Продолжение следует... уже сегодня вечером!
- Предыдущая глава
- В начало
- Спасибо, что дочитали до конца! Если тебе, читатель, нравится, жми палец вверх, делись с друзьями и подписывайся на мой канал!
Встретиться с автором и задать вопросы лично вы всегда можете в музее "Реалии Русского Рока", все подробности здесь. Также, если захотите, вы можете поддержать музей любым пожертвованием. Благодарю всех друзей Музея!