Как вдруг увидел своего соседа с нижнего этажа. Он шел прямо наперерез, меня не замечая.
...
Можно было подумать, что это старик, а ему было всего сорок два. Умер дождливой ночью в декабре. Инфаркт. Его жена, истеричная высохшая от раздражения школьная учительница, кричала под окном так, что я проснулся. И понял: кто-то умер – так кричат только по умершим.
И вот он шел мне наперерез.
- Сережа…- просипел я.
Он обернулся, посмотрел на меня.
- Сереж, это ты?
Он отвернулся и пошел дальше. Той же догоняющей походкой.
Это был живой человек. Но это был Сережа!
- Сережка! Стой!
Я схватил его за руку, он дернулся, хрипнул:
- Руки убери!
- Нет, ты отвечай. Ты это или нет?
- Руки убери, я сказал!
- Это точно ты - дыхание с присвистом, голос твой! Как же так получилось?
- Вы обознались, - просвистел он, холодно глядя.
Я отпустил его. Он отвернулся и поковылял к серой девятиэтажке.
Я ввалился в привокзальное кафе. Оглушающий спасительный гул человеческой жизни был чудесен. Телевизор над стойкой - месиво из голосов и музыки. Чуден глас твой, телевизор, ода бессмысленности и лжи! Лик твой – лик человеческий. Примитивных существ, зато живых.
Официантка, протирающая бокалы, сотрясая в походке свою белую тушу, гордо швырнула на мой столик меню. Я едва успела показать ей на кофе, как она уже завиляла задом, как та корова, которую всегда хочется дернуть за веревочку.
- Встретил кого-то из своих?
Я дернулся и увидел прямо перед собой лицо мужчины. Морщины расходились по лицу, растянутому улыбкой.
Он подсел. Худой, в кожанке, прическа ёжик. Есть такие типы, про которых никогда не поймешь, в подпитии он, или просто всегда со всеми запанибрата.
- Да, сосед.
- Желания материальны. Они никуда не деваются, какие-то из них трансформируются в действия. Те, чья энергия в действия не перешла, чаще всего отправляются в далекое путешествие вместе с душой. Но иногда эта энергия остается здесь. И в наших городах, насквозь пропитанных то радиацией, то ненавистью проявляются они, мутирующие.
Ты заметил, что в последнее время все чаще умирают люди между сорока и пятьюдесятью годами? Да, человек умирает, когда у него больше нет желаний. Точнее, есть, но они были забиты, зарыты, скрыты, в общем, не реализованы.
Не-не, ты не понял. Не тогда, когда у человека есть все, он зажрался, ему больше нечего желать, кроме того, что он не может купить. Это чаще всего, люди с низким уровнем жизни, которое не смогли обеспечить реализацию своих желаний и предпочли вообще больше ничего не желать. Ибо боль от разочарований, поражений, миксуясь с упреками и ожиданиями близких, слишком отравляет жизнь.
В один момент этот несчастный, пытающийся прокормить семью или худо-бедно реализоваться, своей же рукой взбалтывает гремучий коктейль и - что?- правильно: сердце его не выдерживает. Или сосуды. Кто к чему расположен. Это все равно, что на литр крови принять литр самогона.
Не хватает на воплощение, энергия человека иссякла, психика усталая, но хвостик этих впечатлений - тянется. Такая мутация.
Желания истощились, желаний больше нет. Но что-то же остается.
Он отер рукой губы.
- Маринушка, - окликнул официантку, - принеси нам чего-нибудь горло промочить.
У меня мелькнула мысль, но я не посмел ее захотеть – может быть, я смогу здесь встретить и мою жену?..
Город людей, умерших безвременно.
Не трогает нас так же, как когда мы в здоровом состоянии, не замечаем шум метлы дворника под окном. А ведь если прислушаться, ее скрежет оглушителен, беспощаден и абсолютно неумолим . Прекратить его мы не в силах.