Когда речь заходит о здоровье моем или моих близких, я придерживаюсь правила «Лучше перестраховаться». Поэтому к самоизоляции мы с мужем отнеслись с максимальной ответственностью. Нет, запасы гречки и сахара в соседних магазинах на месте. Но лишний раз из дома не выходили и людные места не посещали. И так как супруг у меня продолжал ходить на работу ( продажа средств первой необходимости), меня с ребёнком было решено отправить к моей маме.
Мужа я люблю и данный отъезд относится к категории вынужденных мер. Да и вообще, я с 16 лет с мамой не живу и привыкла к определенной самостоятельности. Но карантинные мероприятия внесли кардинальные изменения в привычный жизненный уклад. И основным неудобством, которое и привело к нашему временному перееду, стала невозможность прогулок. А сидеть в квартире с ребёнком двух лет то ещё удовольствие.
И тут возникает возможность на майские рвануть с мужем к его родителям на две недели. Они, зная наше отношение к эпидемии, меняют планы. Свекровь берет отпуск, свёкор так же вносит поправки в свою деятельность. Большое за это им спасибо.
Но вот сестра мужа не просто не готова по хорошему идти на встречу, она со мной практически ругается. Из серии «дура внушаемая, панику развела», а на деле никакого коронавируса нет. Если бы был ей абстрактная «Мария Ивановна» из поликлиники обязательно сообщила.
Да и вообще, она ипотеку брать планирует, поэтому будет работать. А занимается золовка маникюром на дому. Там текучка народа постоянная. Контакт с ними тесный в течение двух-трёх часов. И где эти люди до этого ходили неизвестно.
Вот честно, зла не хватает. Ещё на прошлой неделе в магазин за хлебом человек лишний раз не выходил. А теперь я панику развожу, а она пару недель без клиентов никак не сможет. Чувствуете, как быстро мнение меняется?
Да, человек она взрослый, имеет право выбора. Но это в том случае, если этот выбор затронет только ее семью. В итоге я виновата, что ее попросили на майские к родителям не приезжать. Сижу теперь, ядом плююсь, послал бог родственников трудолюбивых, на карантине сидеть не желающих.