90- е - были десятилетием маргиналов. Маргинал - это не обязательно социальное дно, маргинал может относиться и к социальной элите. Наша элита и наше дно были одинаково эпатажными: рабочие спивались, интеллигенты челночили, ученые нищенствовали, президент бухал, новая русская аристократия начинала свой путь с пошива контрафакта, а заканчивала банальной уголовщиной.
Нулевые - период становления новых буржуа. Тренды-бренды, гламур и глянец, поездки в миланы и дубаи, мечты о карьере содержанки (у девушек) и желание "присосаться к бюджетной кормушке" (у джентльменов). Веселое, но абсолютно бесталанное и пустое время, на книжных полках царила Донцова, а на ТВ какие-то Ранетки. Фильмы той эпохи я даже не помню, муть какая-то, а не фильмы.
А потом наступило время лавочников.
Лавочники - сословие презираемое, именно их изгнал Иисус из храма, в первый (и в последний) раз применив хулиганскую силу - взял в руки бич, опрокинул столы, короче, вёл себя не по-божески. Хотя гораздо более серьезных грешников понимал и прощал.
Лавочники, надо сказать, не обиделись и теперь они составляют основной контингент РПЦ. В вере лавочники агрессивно фанатичны, в эпидемию именно лавочники штурмовали храмы. А ещё лавочники нетерпимы к любому инаковерию, особенно, к евреям, ведь по их лавочному убеждению, именно евреи распяли Христа. Таким нехитрым способом лавочники готовятся к страшному суду. Мнение Иисуса о себе лавочники уже знают, надо как-то заранее запастись реабилитирующими аргументами.
Лавочники - основной электорат всех, кто у власти. Лавочник больше божьей кары боится перемен в мирской жизни, ведь любой бунт начинается с разгрома лавок. «Пусть плохонькая жизнь, да привычная», - рассуждает лавочник.
Лавочника не утешает, что его дети могут жить иначе, а возможно - лучше. Он знает: из лавки нет никакого социального лифта. Даже в царской России дети бывших крепостных крестьян могли стать великими писателями (Чехов), а внуки священников - великими учёными (Менделеев), про Ломоносова хрестоматийно. У лавочников рождаются только лавочники.
Поэтому лавочники реагируют на «всего добился сам» очень болезненно, выискивая в биографиях успешных людей следы богатой родни, спонсоров, на худой конец, сказочного успеха и везения. Лавочники не верят, что можно чего-то добиться без лавки, а имея лавку лавочник добивается только одного успеха - расширения лавки.
Лавочники боятся людской зависти и видит ее в каждом взгляде. Они уверены, что в этой жизни завидовать можно только лавке, потому что сами завидуют только чужим лавкам, только более успешным. Всех, кто не за лавкой лавочник либо ненавидит, либо презирает. Презирают бедноту, которой не по карману щедрые покупки в лавке, ненавидят буржуа, падких на роскошь. Лавочник роскошью не торгует и роскошь не потребляет. Одежда у лавочника ноская, еда насыщающая, а водка опьяняющая. Что еще нужно?
Лавочники - сплошь державные патриоты. Ведь самое дорогое для лавочника сосредоточено в его лавке, и страну, в которой лавочник живет, он тоже воспринимает как очень большую лавку. Разве можно сравнить любимую лавку с самым роскошным магазином? Лавка - родная.
Лавочник остаётся лавочником, даже если у него нет и никогда не было лавки. Это не профессия, не род занятий, это натура. Вечная.