Здравствуйте уважаемые читатели моего канала, сегодня я продолжаю публикацию жизненного флотского юмора выраженного в рассказах Дмитрия Викторовича В.
Ну что, давайте вместе окунемся в сие действие.
Приятного чтения!!!
Старший лейтенант Маклаенко Владимир Васильевич, тот самый, что однажды управлял огнём из мемориального орудия по проходящим кораблям в Главной базе ТОФ, числился у командования на хорошем счету. Поэтому оно, командование, как-то поручило ему очень сложную и ответственную задачу. Задача заключалась в том, чтобы херачить через всю страну в какой-то там город Черкесск, или типа того, и пригнать от туда тридцать молодых организмов для прохождения действительной срочной службы на наших дальневосточных рубежах. Очень нуждались в тот момент эти наши рубежи в молодых организмах. И поэтому Вове строго наказали: тридцать штук – не меньше! И погрозили кулаком. И Вова тут же осознал всю степень ответственности за порученную ему задачу, развернулся и похерачил. Перемахнул через всю страну, меняя виды транспорта, и очутился в этом самом городе Черкесск, или как там его.
Вот тут-то ему и повстречался Лис. Да нет, конечно, не Лис, а обыкновенный пьяный подполковник. Он сидел недалеко от железнодорожных путей посреди небольшой полянки на деревянном ящике и употреблял алкоголь в одно лицо. Вокруг него толпились бродячие собаки разных видов и мастей, и делали вид, что внимательно слушают пошлую прозу подполковничьей жизни. На самом же деле все они лелеяли мысль чего-нибудь сожрать, и, пользуясь рассеянным вниманием подполковника, воровато тянули закуску с расстеленной газеты. Но офицер их не осуждал. Он был рад любой аудитории, и словно библейский герой, проповедовал неразумным овцам. Агитировал их за праведную жизнь. При этом приводил яркие примеры из собственного опыта.
- Собаки! Живите в согласии с совестью…, - говорил им назидательно.
Увидев Вову, подполковник очень оживился и призывно замахал руками. Собаки, почуяв утрату к ним интереса, отчаянно и нагло ринулись на жратву. Вова, почитая законы воинского братства, немедленно бросился на помощь, и вдвоем с подполковником они обругали матом и прогнали прочь жадных глупых тварей. Так и познакомились. Создали, так сказать, узы. Выпили всю имеющуюся в немалых количествах водку и закусили тем, что не дожрали собаки.
- Вова! Едри твою мать! Ты мой лучший друг, – сказал подполковник.
Рядом с ними вдруг с лязгом двинулся и тихонько поехал какой-то состав.
- А вы, товарищ подполковник, куда едете? – спросил Вова.
- Да вот, еду, понимаешь… Вот на этом поезде и еду…, - и вяло показывает на движущиеся вагоны.
И тут Вова опять выручил товарища. Он решительно подхватил его вещи и заорал:
- Торопитесь! Товарищ подполковник! Ещё успеем!..
Они разлаписто бежали за набирающим ход составом, матерясь и махая сумками, пытаясь ухватиться за ускользающие поручни вагонов. Наконец, подполковнику удалось зацепиться нетвердой рукой. Вова дослал его тело в открытую дверь и туда же на бегу покидал подполковничьи сумки.
- Приезжай ко мне в Росто-о-ов!!!..., - затихал вдали нетрезвый голос, и висящая на подножке фигура еще долго прощально махала фуражкой.
Старший лейтенант Вова немного погрустил, но потом вдруг вспомнил о своей великой миссии. Тихоокеанскому Флоту нужна свежая кровь. И, утерев сопли, Владимир Васильевич направил свои стопы в Ставропольский краевой военный комиссариат.
В военкомате, в окошке помещения дежурного офицера, маячило должностное лицо в звании майора с очень усталыми глазами. Их усталость объяснялась нескончаемым потоком граждан, пытающихся замолвить словечко за своих любимых чад, угнанных на военную службу, в смысле обеспечения для них там наиболее тепличных условий. Словечками дело естественно не ограничивалось, поэтому майор был хронически нетрезв. Он принимал пакеты с подношениями весь рабочий день и складировал их в огромный металлический шкаф. Деликатесная жратва и выпивка текли нескончаемым потоком. Майор честно пытался помочь всем просителям в меру своих сил, но силы его таяли на глазах. Поэтому он периодически хорошенько заправлял свой организм коньяком и в таком режиме продолжал исполнять воинский долг.
Вова сунул морду в окошко, приложил лапу к уху и как полагается, представился. Майор с трудом сфокусировал на Вове глаза, пошарил рукой вокруг, обнаружил свою фуражку, напялил её козырьком на глаза, и выполнив ответное воинское приветствие, поинтересовался у посланца ТОФа: какого, мол, тебе надо.
- Так что тридцать человек, товарищ майор. Не меньше. Для флота.
Майор сосредоточился всем организмом минут на пять.
- Да не вопрос... Давно вас ждем... Тридцать человек на ТОФ – все как один. Самые отборные!...
Потом он объяснил Вове, что пока оформляются все необходимые документы, ему нужно подождать пару дней. Вот тут, мол, есть гостиница, а в ней – тетя Клава. Она в курсе всего: устроит с комфортом, как дома. Нате вот вам, – тут майор, кряхтя, полез в свой необъятный шкаф, - на первое время… Удивленный Вова принял через окошко большой пакет, в котором что-то тихо позвякивало.
- Ну что вы, товарищ майор, не беспокойтесь…
- Берите, берите. Не скромничайте. У меня тут много…
И побрел Вова в гостиницу, обождать пару дней. Командир гостиницы тетя Клава – веселая, активная и еще не совсем старая – приняла его, как родного. Правда, извинилась, что отдельных номеров нет, а в остальном – не хуже чем в Метрополе. Привела его за руку в прокуренное помещение сурового казарменного типа и пожелала счастливого отдыха.
В номере обнаружились два человека: капитан и прапорщик. Они сидели за столом и молча пили водку. Их молчаливость, по-видимому, объяснялась тем, что говорить им было уже не о чем: ожидаючи личного состава перебрали все темы. Увидев Вову, капитан так же молча поставил на стол третий стакан. К обеду капитан с прапорщиком съехали. Наверное, выполнили все поставленные им задачи. Вова, испытывая диффицит общения, взял майоров пакет и пошел к тете Клаве.
На следующий день он проснулся похмельный и тревожный. С этой необъяснимой тревогой Вова пошел в военкомат, чтобы выяснить текущую обстановку. Это самое проклятое чувство ответственности не позволяло ему проводить время в праздности и бездействии. В окошке сидел тот же безмерно усталый майор.
- А! Владимир Васильевич? Помню, помню… , - и полез в свой шкаф.
- Вы не волнуйтесь, люди для вас отобраны, документы оформляются… Вот только, к сожалению, не тридцать их, а двадцать восемь. Но – самых лучших!
- Как?! Товарищ майор! Но мне сказали – тридцать. Не меньше!
- Знаю, знаю… Не переживайте. У нас тут видите ли, тоже свои проблемы… людей не хватает…всем надо помочь…обстановка тяжелая. Ничего не могу поделать…
И протягивает через окошко звякающий пакет. Вова вздохнул и пошел обратно к тете Клаве. Веселая администраторша успокоила его, как могла.
- Тебе-то что, касатик? Отдыхай пока, сил набирайся. Двумя больше, двумя меньше – не потонет твой флот…, - приговаривала она, наливая коньяк в рюмочки.
Через пару дней Вова снова стоял перед окошком. До боли уже родное лицо майора приветливо улыбалось ему навстречу.
- Здорово, Вован! Какие проблемы? – и берётся рукой за дверцу неиссякаемого шкафа.
- Да ты не ссы! Будут тебе твои пятнадцать человек, будут. Я лично за тебя хлопочу…
Звякая тяжелым пакетом и матерясь, Вова шел обратно, думая о том, каким ужасным наказаниям его подвергнет командование за эти самые пятнадцать вместо тридцати.
Так прошла еще неделя. Разомлевший от коньяка и ласк тети Клавы, старший лейтенант Маклаенко периодически выслушивал майорское вранье, вяло матерился и, принимая очередной пакет, уходил прочь. Количество обещанного для ТОФа личного состава сократилось сначала до десяти, а потом и до пяти человек.
- Вовка, ты пойми! Всё, что могу…
Наконец, очередным похмельным утром его разбудила тетя Клава. Его срочно вызывали в военкомат. Нетрезвеющий майор торжественно произнес:
- Ну, всё! Завтра выезжаешь! Документы готовы, билеты заказаны…
Вова побрился с вечера, как следует попрощался с администраторшей и в назначенный срок прибыл для получения личного состава. Тут он с удивлением обнаружил, что у майора кроме головы есть ещё туловище и ноги, поскольку он, майор, вдруг вышел ему навстречу из своего убежища. Обнял его, положив голову на Вовино плечо. Тут же неподалеку построился личный состав молодого пополнения, выделенный Ставропольским краевым военкоматом для Тихоокеанского флота. Личный состав состоял из ОДНОГО-ЕДИНСТВЕННОГО тела по фамилии Дулькин.
Матрос Дулькин был самым лучшим, что изготовила Родина для флота. Он впитал в себя все самые замечательные качества не только тех тридцати человек, что планировались сначала, но и всего своего поколения в целом. Он был маленький и тщедушный, одёжка висела бесформенным мешком. Бессмысленные глаза открыто смотрели на мир, и через них просматривалась совершеннейшая пустота в его лысой голове.
- Это что?... – Вова задохнулся в праведном гневе.
- Прости, Вовчик. Больше - никак. Но каков орёл, а ?!!!
Дулькин стоял неподвижный, как пенёк, нахмурив крохотный лоб. Обеими руками он вцепился в лямки висящего за спиной вещмешка, готовый по команде начать движение на Дальний Восток.
- Сволочь ты, майор. Сука. – Подвёл итог Вова.
Майор глядел ласково, словно сошедший ангел. Он протянул Вове последний пакет и обнял на прощание.
Всю обратную дорогу Вова терзался и душевно переживал за невыполненную задачу, косился на матроса Дулькина ненавидящим глазом и шепотом обзывал его неприличными словами. Очень был злой Владимир Васильевич. Переться через всю страну, потратить столько средств, моральных и физических сил ради одного несчастного Дулькина!
Кстати, Вову никто даже не отругал. Один так один. Не тридцать – ну и хрен с ними. А матрос Дулькин вскорсти отдал богу душу.
- Никогда себе не прощу этого Дулькина, - говорил капитан второго ранга Вова Маклаенко, поведав мне эту историю, прихлебывая пиво из бутылки в бардачной каморке комендатуры ВОСО, - лучше б я его, блядь, вообще не брал…
Спасибо за внимание и до новых встреч!!
А еще у меня есть канал на Ютубе, буду признателен за подписку.
С уважением, Василий Сергеевич!!!