Совсем иначе, нежели генералы, Старун описывает и стрельбу Новикова. На комплексе у того не был налажен наземный блок системы опознавания целей «свой-чужой». При этом Новиков знал, что с юга в сторону Кольцово должен проследовать после попытки перехвата наш истребитель. Не имея уверенности, что в перекрестье самолёт-нарушитель, он тянул с пуском.
В штабе бригады такое его поведение вызвало взрыв ярости. К этому моменту U-2 находился в зоне поражения четырёх других дивизионов этой бригады, но ни одной ракеты не было выпущено. У двух дивизионов, как уже говорилось, были технические неполадки, а два разом были сняты с позиции для приёмки новой техники. Если бы и Новиков не совершил пуска, получилось бы, что 37-я бригада не сделала против U-2 вообще ничего.
Короче, на Новикова наорали, и он запустил ракету буквально в последний момент. Вторую он запустить уже не успел, цель выходила из зоны поражения. Раздражённые офицеры на КП бригады раздосадованно били кулаком по столу: «Соплежуй, упустил!»
- Прошла команда «К-три», - вдруг доложил Новиков.
Дальше началась чистая психология. На КП случился «когнитивный диссонанс» в чистом виде. Там ведь были убеждены, что враг ушёл. А потому к победному докладу испытали острое недоверие. То, что наземная аппаратура отдала команду на приведение радиовзрывателя в боевое положение, давало веские основания полагать, что цель окажется поражена. Хотя, конечно, взрыватель мог не сработать. Или ракета могла так и не догнать цель - баки у неё к этому моменту уже наверняка сухие.
- Срыв слежения, - доложил Новиков.
В означенной ситуации это подтверждало, что цель поражена. Однако на тренировках офицеры очень часто слышали эту фразу совсем в другом контексте. До взрыва боеголовки она означает, что система наведения потеряла цель, так что ракета не попадёт. И сейчас всё тот же негативный настрой заставил их вне всякой логики воспринять её именно так. «Улетел гадёныш, как мы и думали».
Нависла пауза. Новиков в это время обсуждал с подчинёнными картину на локаторе. И в итоге сделал третий доклад:
- Судя по параметрам движения цели, она поражена.
Ему не поверили и начали въедливо уточнять детали. Прошло еще несколько минут, прежде чем сообразили доложить о происходившем на главный командный пункт 4-й армии.
Возможно, эта задержка имела самые роковые последствия.
Ракетчики Воронова происходившее затем описывали примерно так: цель шла на нас, затем повернула вправо, и мы испугались, что она обойдёт нашу зону поражения. Но затем вдруг она повернула влево и зашла туда.
С генеральскими картами это и стыкуется, и не стыкуется. Смотря какой смысл вкладывать в слова «мы испугались». По данным карт, ракетчики несколько минут наблюдали, как U-2 облетает их зону поражения. А минуты в такой ситуации кажутся дольше часа. Какое уж тут «испугались». Они должны были скрипеть зубами в бессильной ярости.
Совсем никак этот рассказ не сопрягается со свидетельствами Старуна и тем более Пауэрса. Его первый поворот вправо повёл его практически прямиком на дивизион Воронова.
Но и когда цель оказалась в зоне поражения, пуск ракеты произвели не сразу. Достаточно долго ждали команду с вышестоящего КП. Офицеры дивизиона почему-то убеждены, что там ждали разрешения на пуск из Москвы. В боевом донесении Коршунова значится, что пуск был задержан на пару минут, чтобы пропустить взлетавшие из Кольцово как раз через зону поражения дивизиона Воронова два истребителя, поднявшиеся на перехват Пауэрса.
В некоторых источниках упоминается, что Воронов под конец докладывал, что цель вот-вот выйдет из зоны поражения. Пуск был произведён в 08:53.
Здесь начинается едва ли не самое загадочное место всей этой истории.
Офицер дивизиона Воронова Иван Цисарь в тот момент не присутствовал на месте событий, но позднее составлял отчёт о происходившем. Весьма странно, кстати: почему Воронов поручил это не кому-то из тех, кто видел события своими глазами?
По воспоминаниям Цисаря, участвовавший в стрельбе лейтенант Эдуард Фельдблюм описывал всё так: примерно тогда, когда их ракета подходила к цели, отметка цели на экране распалась на несколько отметок. Это могло говорить о том, что самолёт в воздухе разваливается на куски, но Фельдблюм счёл, что самолёт-нарушитель применяет пассивные помехи. Сбрасывает ложные цели для локатора – полоски фольги или что-то в таком духе.
Абсолютно такую же картину рисуют донесения генералов: ракетчики Воронова поразили цель, но сами этого не поняли. И убедили вышестоящие КП в том, что их постигла неудача.
Несколько лет назад Михаил Воронов в своём интервью изданию «Туапсинские вести» (он до сих пор жив, и проживает в Туапсе) изложил абсолютно иную версию событий. Мол, его подчиненные и он были уверены, что сбили самолет-нарушитель, о чем и докладывали наверх. Но в ответ получили гневную отповедь: что вы мелете, разуйте глаза - противник применил помехи.
Оба эти рассказа выглядят весьма и весьма странно. Чтобы понять, почему, достаточно перечитать изложение докладов подполковника Новикова чуть выше. Первое, на что обращают внимание ракетчики после запуска ракеты - была команда "К3" или нет. Не было - значит, думать и гадать не над чем, поражения цели попросту не могло быть. Ну, разве что в силу какого-то уникального стечения обстоятельств ракета врезалась в неё. Но даже палки стреляют чаще.
А вот если "К3" была, то наоборот попадание было практически наверняка было. Хотя в данном случае вероятность иного исхода чуть выше - ракета могла не принять команду, ракета почему-то не смогла преодолеть последние сотни метров до цели, или взрыватель почему-то не сработал...
Но всё равно вывод "мы всё-таки не попали" ракетчик бы сделал, только имея убедительные основания для этого. Он бы выждал, наблюдал, а не закричал бы сразу же про пассивные помехи.
Но Фельдблюм повел себя так, как повел. И Цисарь впоследствии не удивился его ходу мыслей. Значит, "К3" у Воронова всё-таки не было?
Самое странное, что аналогичным образом вели себя ракетчики соседнего дивизиона, расположенного несколько севернее, под командованием капитана Шелудько. Они якобы приняли за "постановку пассивных помех" результаты попадания ракеты Воронова, пустили свою ракету, но и её попадание приняли за помехи.
То есть ни на Фельдблюма, ни на этих ракетчиков не производит никакого впечатления наличие команды "К3". Это явная фантастика. Гораздо правдоподобнее выглядит версия пожилого Воронова: два дивизиона друг за другом доложили на ГКП армии о поражении цели, но им там категорически не поверили.
#история урала #u-2 #холодная война #авиация #пво