30 марта.
Снег, снег, снег…
Он набивается везде, заклеивает маску на лице и объектив камеры. Заползает в капюшон и в наспех сброшенные, ради кадра перчатки. Он тает на ботинках, превращая их за считанные часы в хлюпающие калоши, но без снега это место потеряло бы львиную долю своего гнетущего северного очарования.
Вчера благополучно исправили ошибку первого дня и огнем и мечем… лопатой, человеческой и механической тягой, вытолкали машину на твердый грунт от гостиницы поближе к основной дороге. Первое правило зимнего териберского трипа – не съезжать с основных магистралей, даже если очень хочется и лень тащить вещи. Тащить проще, чем толкать.
Погода оказалась не летной, а рыжая - проституткой.
Старая Териберка была уже порядком исхожена и волевым решением ветер понес в горбатую спину в соседнее поселение.
До Лодейного было от силы 3 километра, но ветер множил их как школьник изучающий калькулятор.
Дорога через мост огибала залив и мимо, разъеденных солью и временем, старых рыбацких кораблей. Круто уходила в гору и через пробитый в горе тоннель, скатывалась к разбитым домам, стоящим вперемешку с разномастными гостиничными домиками.
Целью был далеко не этот замученный постсоветской жизнью город, а то, что открывалось за ним.
Снегоход, пятнадцать минут скачек по надувам и океан… Да, чисто формально это Баренцево море, но к черту формальности – океан. Смотровой площадкой стал замерзший водопад и скала над обрывом. Шторм, и солнце, пробившее тучи, превратили это действо в магические пляски чаек, бирюзовой воды, снежных хлопьев и несущихся с дикой скоростью облаков. Кость кита желтела в лучах севера и пахла тысячей мертвых сардин.
Каменные шары блестели в мутной желтой пене, а после омывались свежими морскими всплесками, тысяча за тысячей лет в одном цикличном ритме – яйца дракона, как куриные, только дракона, а не это все.
Попробовал водоросли – не вкусно.