Клод Дебюсси умер чуть больше столетия назад, но его музыка не становится устаревшей. Связанная с прошлым, она плывет сквозь время, постепенно изменяясь. После репетиции оркестровой сюиты “Изображения”, композитор сказал с наслаждением - “ Это похоже на то, что не было написано”.
В разговоре с одним из своих прежних учителей, он объявил - “Нет никакой теории. Вам только нужно слышать. Наслаждение это закон”.
К столетней годовщине смерти Дебюсси (март 2018 года) были выпущены два коллекционных комплекта с собранием его произведений. Они подходят для человека, который дорожил прекрасными вещами. Один комплект принадлежит фирме Deutsche Grammophon, немецкому бренду звукозаписи классической музыки. Оформлен он портретом композитора кисти Жака-Эмиля Бланше, на котором Дебюсси представлен в образе аристократа. Второй, производства бренда Warner Classics, в качестве заглавного изображения выбрал “Большую волну в Канагаве”, гравюру Хокусая. Именно эта гравюра была воспроизведена по просьбе Дебюсси на обложке одного из его самых известных партитур “Море”. лод Дебюсси. Иллюстрация Карла Беррокал
Лучше всего начать с момента, когда Пьер Буле сказал что родилась современная музыка: с первыми нотами оркестрового тона поэмы “Послеобеденная прелюдия Фавна”. Дебюсси написал это произведение между 1892 и 1894 годами, в качестве ответа известной поэме Стефана Маларме.
Дебюсси совершил прорыв, который бывает очень редко и не в каждой жизни: он привнес в музыку новый вид красоты в мир. В 1894, когда “Фавн” был впервые продемонстрирован публике, эта композиция поразила, но не шокировала публику. Дебюсси изобрел бархатную революцию, сверг устоявшийся порядок в музыке без переворота. Его влияние распространилось не только на самые яркие волны авангардистской музыки, но также заметно в джазе, в поп-музыке и в Голливуде. Когда и суровый Булез и учтивый герцог Эллингтон называют вас предшественником, это значит вы сделали что-то крайне необычное.
Музыку Дебюсси легко полюбить, но сложно объяснить. Целой полки с книгами, посвященные композитору не будет достаточно, и каждый из исследователей, кто обращается к анализу его произведений встречается с проблемой тяжелого и ненавистного анализа. Стефан Уольш в своей книге “Дебюсси: Художник звука” делает многочисленные отсылки на связи Дебюсси с другими видами искусства (про знакомство композитора со скульптором Камиллой Клодель мы рассказывали здесь). Композитор, возможно, первый в мировой истории пример современно-мыслящего творца, который состоял в обществе писателей и художников, заимствуя идея и трансформируя их в музыку. Конечно перед Дебюсси был Вагнер, влияние которого породило термин “Вагнеризм”. И если влияние Вагнера было направлено в направлении “вовне”, наружу, то Дебюсси напротив отличался сильной рефлексией - он читал, видел, размышлял и затем трансформировал это в звук.
“С его пронзительным взглядом и выступающим лбом, он мог создать первое впечатление, довольно грубое, будто он “гордый калабрийский бандит” - пианист Рикардо Вине.
Учась в консерватории, Клод Дебюсси был неспокойным студентом, изводил преподавателей и восхищал однокурсников. Когда он сталкивался с фундаментальными основами гармонии и формы, он спрашивал зачем нужна какая-либо система. У него были проблемы в освоении академических заданий, однако, после двух попыток он выиграл Премию Рима - традиционный шаг на пути создания успешной карьеры композитора. В ранних своих работах (вокальных партиях) и в своих легендарных импровизациях для пианино, он отбрасывал правила, которые формировались столетиями. Знакомые аккорды возникали в необычных обстоятельствах. Мелодии следовали за контурами античных и экзотичных размеров. Формы растворялись в текстуре и настроениях.