Остальные части публикации:
James O. Young — профессор философии в «University of Victoria», Канада. Он специализируется на философии языка и философии искусства, являясь автором многочисленных книг и статей.
Ниже будут мысли «по поводу» и некоторые выдержки (в вольном пересказе) из книги James O. Young «Critique of Pure Music» (Oxford University Press, 2014).
Данная публикация не является конспектом книги и не преследует цели последовательно изложить взгляды её автора (James O. Young придерживается чётко обозначенной антиформалистской позиции в философии музыки). Мне показалось интересным сделать некоторые «заметки» в процессе чтения самой книги, которые могут навести на определённые размышления.
Данные заметки по большей части ставят вопросы, но не дают однозначных ответов на них. Философские вопросы о содержательности музыки, её способности выражать эмоции, её ценности, глубине, и так далее, возможно, навсегда останутся открытыми, так как принадлежат к области исследования человеческого сознания с помощью него же самого, подобно попытке змеи проглотить саму себя, начиная с хвоста.
Связь музыки с эмоциями
Размышляя о музыке, многие философы думали, что она имеет некоторую важную связь с обычными эмоциями. Платон и Аристотель полагали именно так, хотя и расходились во мнениях по поводу характера этой связи. Их несогласие предвещало продолжающиеся по сей день дебаты о связи между музыкой и эмоциями.
Некоторые философы считают, что музыка вызывает эмоции. Другие утверждают, что музыка передаёт или выражает эмоции. Время от времени некоторые смельчаки утверждают, что музыка представляет собой эмоцию, напоминая этим экспрессивное человеческое поведение.
Последнее является шагом к утверждению того, что музыка не является пустой формой, а ценится в значительной степени благодаря своему содержанию.
Формализм
Формализм в настоящее время является широко принятым подходом в философии музыки. Формалисты считают, что музыка — это чистая форма без чего-либо ещё вне музыкального контента. Слушателей заставляют наслаждаться «узорами тонов» так же, как можно наслаждаться абстрактными цветовыми узорами в калейдоскопе или на персидском ковре.
Как правило, формалисты считают, что музыка не имеет существенной связи с эмоциями или что она связана только с какими-то особыми эстетическими эмоциями, сопровождающими переживания звуковых паттернов. Антиформалистский подход полагает, что музыка, по крайней мере, иногда имеет внемузыкальное содержание.
Хотя музыка может выражать и вызывать эмоции, некоторая музыка нам может быть интересна только как музыкальная форма. К таким работам можно отнести произведения Babbitt, Schoenberg или Webern. Возможно, эти композиторы отказываются от тех ресурсов, которые исторически использовались для выражения и пробуждения эмоций, включая мелодию и тональную гармонию. Почти весь интерес к таким работам заключается в том, чтобы увидеть, как композиторы преодолевают ограничения, наложенные методом, и как они решают технические композиционные проблемы.
Метафоры
Описание музыки с эмоциональной позиции является обычным явлением. Поэты, музыканты и философы — все говорят о музыке, используя «эмоциональные термины» (то же самое касается и музыкальных критиков).
Возможно, что люди говорят метафорически, когда описывают музыку в эмоциональных терминах. С этой точки зрения утверждение, например, о том, что музыка грустная, не имеет ничего общего с эмоциональным состоянием грусти. Разумеется, предположение, что эмоциональные описания музыки являются метафорами, привлекает, прежде всего, формалистов.
Но вряд ли практически все разговоры о музыке являются метафорическими, ведь метафора подразумевает отход от обычного использования языка. Если же наш обычный способ говорить о музыке предполагает постоянный разговор в терминах эмоций, это значит, что эти термины используются всё же буквально.
Предположим, что мы всегда использовали бы метафоры, пытаясь говорить, например, о погоде. «Сегодня грустная погода». Такое заявление было бы крайне неоднозначным. Но мы легко говорим: «эта музыка грустная», когда мелодическая линия имеет нисходящий характер, сама музыка имеет медленный темп и так далее, и слово «грустный» здесь имеет, вероятно, буквальное значение.
Если бы мы называли музыку в медленном темпе, в минорной тональности с нисходящими мелодическими линиями «меланхолической» просто потому, что создали новое соглашение, то это соглашение не имело бы ничего общего с обычным соглашением, которое определяет обычное слово «меланхолия».
Но когда мы применяем эмоциональные термины к музыке, мы делаем это таким образом, который всегда связан с применением этих же терминов к психическим состояниям. Эмпирические данные, в том числе данные психологии, решительно поддерживают гипотезу о том, что музыкальный опыт имеет много общего с опытом обычных эмоций. Таким образом, музыкальное произведение можно описать в эмоциональном плане скорее всего потому, что оно является выражением эмоций.
Если музыкальные произведения всё же выражают эмоции, у нас есть ответ на вопрос о том, что означают эмоциональные утверждения о музыке: это эллиптические утверждения. Утверждение «симфония печальная и грустная», является сокращённым утверждением «симфония выражает печаль и грусть».
Эмоции самих композиторов и исполнителей
Когда люди говорят, что музыка выражает эмоции, они часто подразумевают, что эмоции композиторов (или исполнителей) каким-то образом проявляются в музыке, которую они создают.
Есть веские основания полагать, что музыкальные произведения не выражают эмоции, которые композиторы испытывали во время сочинения. Трудно представить, что композитор мог бы писать музыку, выражающую страдание, если бы он сам страдал именно в этот момент: в тисках муки вряд ли возможно написать музыку, достойную прослушивания.
По этой причине мнение о том, что музыка обычно выражает эмоции, которые композитор испытывал во время сочинения, неправдоподобно. Правдоподобнее сказать, что музыка выражает эмоции, которые композиторы, вероятно, чувствовали в какой-то момент, но не обязательно во время композиции.
Но кажется маловероятным и то, что вся музыка является выражением эмоций, которые обязательно испытывал её автор. Произведения, которые описываются как «воинственные», могли быть написаны самыми миролюбивыми людьми, а прирождённо весёлый человек мог сочинить печальную музыку.