Вместо эпилога:
По осеннему промозглому лесу, обходя оставшиеся от ночной бури лужи и наломанные сучья, шли двое. Один- старик- сильно хромал, опираясь на длинную палку. Лицо его было укрыто куколем. Второй- мальчонка, рослый, ладный, русоволосый и голубоглазый.
- А дале что было, деда?- спросил он, прыгая через лужу.
- Дале?- невнятно прошамкал дед.- Тело князя бросили там же. Ярлык, знамо, получил Юрий Даниилович. Он же и привез нашего князя из Орды. Везли в простой телеге, в пошлой домовине, в церквы ставить не давали, бросали в хлевы. На Москве погребли его, в Спасском монастыре.
Княгиня Анна упросила Юрия отдать князя только чрез год. Егда вскрыли домовину, ужахнулся народ - будто только что князь преставился - нетленны мощи его учинились. И был плач и вой великий во Твери. Анна, схоронив супруга, благословила Димитрия доискиваться княжения Тверского.
- А после?
- Княжить в Твери настала пора Димитрию, сыну Михайлову старшему. Много брани и лая было у него с Юрием. А потом пойде Юрий в Орду, повезе выход хану. Александр Михайлович напал на него и отобрал всю казну, сам к хану пришел. И выпросил ярлык на великий стол Димитрию, а Юрий утек во Псков. В том же 1321 годе Таянчар на Тверь приходил, бысть большой разор земле и людям трата великая.
Чрез года два пошел Юрий к Узбеку ябедою на тверских. Димитрий нагнал его и отмстил кровь отчу, зарубил Юрия. Узбек Димитрия в Орде принял, держал при себе с год, а там и казнил за такой его промысл над зятем-то.
Дед остановился, присел на мокрый сосновый корень, торчавший из земли.
- Постой, дай отдышаться,- позвал он парня.
- А после?- присел рядом тот.
- После? Ярлык Александр Михайлыч получил. Подивились все такому ханскому умышлению. Недолго он княжил. В годе 27-м пришли баскаки ханские с послом Шевкалом. И многая утеснения твориша оне, воздвиже гонение великое над христианы насильством, и граблением, и биением, и поруганием. Самого Алексу Михайловича со двора его согнали. И ударили в набат, и побили татар, и пожгли их на дворе княжом со всем имением.
- Не убоялись,- мечтательно вздохнул отрок.
- То на руку стало Ивану Даниилычу, брату Гюргия. Поиде и он в Орду, - продолжил старик, ковыряя палкою землю,- хан дал Ивану татарской рати с полсотни тысяч и на Тверь отправил. Александр в Новгород- новогородцы не впустили, он во Псков.
Старик снял куколь, и стало видно, что лицо его ужасно изуродовано, левый глаз повязан тряпицею, голова клонилась к правому плечу, перекошенный рот шамкет беззубо.
- Татары всю землю тверскую с Иваном пусту положили, такового разорения и от Бату-хана не бывало! Тогда батька твой и сгиб…- дед надолго замолчал, утирая слезы. – Младшие князья Михайловичи, Константин и Василий, в Тверь пришли, град новый ставить повелели, землю рядить стали, -продолжил старик.- Иван же, ярлык на Владимир получив, в 1329 годе приехал в Новгород и истребовал к себе Александра из Пскова, того ради, чтоб в Орду его свезти, на правеж к хану поганому. Александр, сказывали, и восхотел уж, со слезьми говорил: «Точно, мне следует с терпением и любовию за всех страдать и не мстить за себя лукавым крамольникам; но и вам не дурно было бы друг за друга и брат за брата стоять, а татарам не выдавать и всем вместе противиться им, защищать русскую землю и православное христианство. Вы же сопротивное творите и татар наводите на христиан и братью свою предаете татарам». И псковичи не пустили его на погибель.
Митрополит Феогност, Ивану угождая и прислуживаясь, отлучил Псков от церквы и анафеме предал. Александр пропал. Сказывали, в Литву потек, чтобы Псков от проклятья отвести. После возвернулся, снова псковичи его на свой стол возвели.
Прятаться ему наскучило, порешил он к Озбяку идти. Тот возрадовался, гнев свой отложил, вины Александровы ему отдал, пожаловал ярлыком на Тверь. В каком же годе-то?- задумался старик.- Аккурат, падеж был большой в годе том. Да, 337-м!
Иван в изумленье пришел. Ивану-то тверской князь, как кость в горле. Перепужалси. Иван, он хитер, всю землю прибрал. И обобрал же мошны своей ради. Окромя Твери да Новгорода Великого все прибрал. И до власти жаден- страсть, за нее мать родную продаст. А Алекса бесхитростен и прям, аки агнец, яко отец его, Михаил- князь, коль не по душе что- так и скажет. Не в любовь они с Иваном-то Московским.
Иван- в Орду, задарил хана, всем мурзам поминков надавал. И купил Александра нашего у хана. Хан нашего князя к себе призвал ласкою, тот и пошел с сыном Феодором. Там он смерть свою и сыскал, с княжичем же… Княгиня Анна, схороня их, постриглась. Вот так вот, внучек… Ну, пойдем, что ли? Гляди, до темна б до града добраться,- кряхтя, поднялся дед.- Матка заждалася.
- Пойдем, деда,- поддержал старика мальчонка.
…В наступающих предвечерних ненастных сумерках двое, молодой и старый, поддерживая друг друга на скользкой грязи, двинулись дальше. Вскоре они скрылись за поворотом, а вековой лес, тихо покачивая ветвями, бросал на тропку разноцветные листья, засыпая следы этих незваных гостей, стирая со своего чела память о них. Мало ли, кого тут носит. Старый мудрый лес стоял здесь задолго до них, будет стоять и после…