В начале марта депутат Госдумы от КПРФ Валерий Рашкин в своем интервью изданию «Подъем» говорил о том, что в советское время, особенно при Сталине, сознательность людей «была на порядок выше», чем сейчас. Руководство СССР могло бы, по мнению Валерия Федоровича, «эффективней и организованней» современных российских властей справиться с распространением коронавируса. Так ли это?
При Сталине руководство борьбой с эпидемиями часто возлагалось на структуры государственной безопасности (ОГПУ, НКВД, КГБ), это, порой помогало медикам, а порой и мешало. С помощью силовиков легче было организовывать карантины и массовые вакцинации. Однако секретность, которой окружалось всё, что касалось эпидемий, порождала панические слухи и настроения в обществе. Яркий пример ситуации, когда вмешательство спецслужб больше мешало, чем помогало – борьба с, так называемой, «септической ангиной».
В мае 1933 года на территории Уральской области вспыхнула эпидемия неизвестного заболевания. Появление язв на гортани и в ротовой полости, горловые и носовые, кровотечения, сердечная недостаточность - вот симптомы болезни. Более половины случаев заболевания заканчивались смертельным исходом.
Меры по борьбе с эпидемией были приняты оперативно. 72 населенных пункта, в которых находились зараженные, были окружены войсками ОГПУ, милиционерами, солдатами - всего в карантинных мероприятиях участвовали до 5000 человек.
Из Москвы прибыла комиссия из 100 медиков. Проведя обследование больных, руководители комиссии профессоры Сукнев и Громашевский, заявили, что никакой эпидемии нет, речь идет об обыкновенной цинге вызванной, недостатком продуктов. На самом деле, по всему Союзу, в сельской местности тогда бушевал голод.
Комиссия предложила карантин свернуть за бессмысленностью. Однако «чекисты» с решением врачей не согласились. В Москву полетела секретная докладная записка, в которой заместитель ПП ОГПУ Минаев называл выводы профессоров Сукнева и Громашевского «явно контр-революционной установкой».
И тут в Уральскую область прибыл лично нарком здравоохранения Михаил Владимирский. Очевидно, он решил прикрыть своих коллег-врачей от гнева ОГПУ. Он отозвал «проштрафившуюся» комиссию и через некоторое время, отправил два письма в Политбюро, практически полностью противоположного содержания.
В одном письме, членам Политбюро Молотову, Кагановичу и Сулимову, он называл болезнь, поразившую Уральскую область, «септической ангиной» и заявлял, что она ни с цингой, не с прочими заболеваниями, вызываемыми неполноценным питанием не связана. Практически одновременно он отправил Молотову доклад профессора Здродовского, руководителя бригады врачей, продолжившей исследование Сукнева и Громашевского. Здродовский сообщал, что «неизвестная науке» болезнь имеет инфекционную природу, но развивается на фоне дисфункции костного мозга, вызванной дефицитом питания.
Пока ОГПУ и медики спорили о природе болезни, в деревнях Уральской области разворачивался настоящий триллер.
Вот фразы из докладной записки, направленной из ОГПУ «председателю Совнаркома тов. Молотову», под грифом «совершенно секретно»:
«Среди населения пораженных мест наблюдается паника, при появлении заболевания – население разбегается. В двух сельсоветах была пущена провокация, что от заболевания помогает водка и население поголовно пьянствует».
«Антисоветские элементы распространяют слухи, что в ряде пунктов вымерло от эпидемии 75% населения, что бы спастись коммунисты жгут деревни, пораженные эпидемией. В Мокроусово распространяются слухи, что села оцеплены войсками, в связи с мобилизацией на начавшуюся войну».
«В этом районе заслуживает внимания агитация актива старообрядческой общины: «Болезнь — наказание Божие за отступничество от веры. Господь наказывает за то, что люди забыли церковь, и за то, что соввласть закрыла церкви». Ведется разработка».
Вот так отсутствие правдивой и полной информации о происходящем порождало слухи и панику среди населения.
ОГПУ организовало бригаду медиков, которая работала параллельно комиссией наркомата здравоохранения. В составе бригады три профессора медицины и один оперативный работник. Проводились эксперименты на грызунах, в результате которых было выяснено, что « просо, собранное на полях в прошлом году, ядовито для экспериментальных животных и содержит значительную примесь других зерен также ядовитых».
Чекисты цепко ухватились за версию, по которой возбудитель болезни был в «прошлогоднем испорченном зерне». Сотрудники ОГПУ во главе с Минаевым-Цикановским А.М. быстро нашли кандидатов на роль отравителей. Первыми подозреваемыми были «железнодорожные врачи Ишима», якобы, связанные с польской разведкой. Также обнаружился и японский след в этой истории, дело в том, что рядом с районами, охваченными эпидемией появлялся конюх японского посольства Тотолин, подозреваемый в шпионаже.
А в 1937 году в Свердловской области, были арестованы бывшие белогвардейцы, которых обвинили в создании офицерско-фашисткой организации. Один из арестованных признался в отравлении зерна в Уральской области в 1933 году.
Вот такая вот история. На её основе можно снять сериал, написать детективный или авантюрный роман. Изучая материалы по уральским событиям, я все время думал: «А была ли эпидемия?». Но то, что случилось через девять лет, подтверждает версию массового отравления зерном.
Концовку этого романа следует искать в Оренбургской области, где 1942 году произошла вспышка заболевания со сходными симптомами. Ученым удалось выявить причину эпидемии. Это были грибки рода Fusarium sporotrichiella, которые активно размножались на злаках, перезимовавших в поле, попадая в организм человека, они действовали, как сильнейший яд. Крестьяне Оренбуржья, страдавшие от голода также как жители Уральской области за девять лет до этого, собирали с полей зерно прошлогоднего урожая, употребляли его в пищу и умирали от отравления. Болезнь получила название алиментарно-токсической алейкии. В 1942 году был последний известный случай этого заболевания.
События в Уральской области в 1933 году, показательный пример того как в сталинское время вели борьбу с эпидемиями, стихийными бедствиями и вообще вели дела. Были положительные моменты, такие как быстрая и качественная организация карантина, например. Но постоянная межведомственная борьба, подковерные интриги, повальная паранойя плохо сказывается на эффективности служб, которые должны бороться с заболеваниями.
Коммунист, Валерий Рашкин, наверное, был не прав, когда говорил, что сознательность советских людей «была на порядок выше», чем у россиян. Граждане СССР, проживающие в Уральской области, паниковать и распускать провокационные слухи умели мастерски. Сотрудники же областного ОГПУ очень хорошо умели эти слухи и высказывания собирать и возбуждать на их основании политические и уголовные дела.
А еще очень мешала в борьбе с эпидемиями абсолютная, ничем неоправданная секретность. По моему мнению, если бы СOVID-19 появился в СССР тридцатых-пятидесятых годов, Политбюро ЦК ВКП(б) во главе с товарищем Сталиным приняло бы решение не доводить до сведения рядовых граждан информацию об эпидемии . А если бы появились люди, которые настаивали на существовании вируса их бы быстренько определили в каталажку как паникёров.
Но это мое мнение. МНЕНИЕ ДИЛЕТАНТА. А как вы считаете?