В ноябре 1830 года в т.н. "Царстве польском" вспыхнуло восстание против Российской империи. Восстали не только польские националисты из состава действовавших аж с 1817 года тайных обществ, но и полки русской армии, набранные из поляков и дислоцированные на территории "царства". Впрочем, уже к лету 1831 года русская армия разгромила основные силы восставших и приступила к подавлению партизанских отрядов, все еще пытавшихся оказывать сопротивление. В один из таких отрядов и записался летом 1831 года молодой студент А. Рукевич, приехав из краковского университета на каникулы домой на Волынь: "Тайно от отца (отец был настроен про-российски - ИО) я примкнул к одной из них, принял торжественную клятву на верность польскому делу и записался в летучий партизанский отряд, который собирался по известным сигналам и после набега распускался по домам" (Рукевич А. Из воспоминаний старого эриванца // Исторический вестник, № 8. 1914). Причины своего стремления он объяснил весьма просто: "возможно ли пятнадцатилетнему юноше устоять против искушения участвовать в героическом бою слабых против сильного?.. Если бы я удержался от участия, какими бы глазами я потом смотрел на моих сверстников, уходящих в бой, и особенно на “паненек”, фанатизированных ксендзами гораздо более мужчин?".
Отряд был довольно плохо вооружен: "Вооружение, кроме обязательной сабли, могло состоять из чего угодно — пистолетов, ружей охотничьих, бельгийских штуцеров и даже, в крайности, из пик... Ружье отца было попорчено и чинилось в кузнице, так что я выехал на первый раз только с турецкой кривой саблей". Да и боевой подготовкой "партизан" никто особо не утруждался: "На первый раз нам, большей частью не знавшим совершенно строя, показали некоторые кавалерийские перестроения, примерные атаки и, наконец, сабельную рубку".
Не удалось этим повстанцам выполнить и первую боевую задачу - истребить "склад русского сена, заготовленного комиссариатскими чиновниками". Оказалось, что у склада были русские уланы, разбиравшие сено на вьюки, поэтому "командир тогда решил благоразумно отойти незаметно назад и распустить нас по домам".
Второе дело началось гораздо более удачно: "герои" напали на почтовую станцию и свели оттуда лошадей. Однако "боевые действия" этого "отряда" продолжались недолго. Через месяц "борьбы" они напали на транспорт оружия, боевых припасов и обмундирования, который передвигался под прикрытием пяти - шести старых отставных солдат, "которые даже не сопротивлялись и сейчас стояли себе мирно в стороне и покуривали трубочки". Однако сопровождавший транспорт казак сумел ускакать и позвать помощь...
"Медлить было нельзя, возы завернули, и мы тронулись в путь. Инвалидов же отпустили на все четыре стороны. Дальше произошло что-то непонятное... Мы двигались беспорядочной гурьбой, без соблюдения каких-либо мер военных предосторожностей, так как ниоткуда не ждали нападения, как вдруг, словно из-под земли, появились донские казаки, мигом нас окружившие со всех сторон... С пиками наперевес, с диким гиканьем понеслись они на нас... Передо мной кто-то со стоном упал, сзади меня тоже раздался крик... Чувство самообороны заставило меня выхватить саблю, но в ту же минуту она у меня вылетела из рук, вышибленная пикой, а сам я получил сильный удар в бок и упал с лошади... Еще момент, и я был бы пронзен насквозь... Уже я видел конец направленной на меня пики и стал мысленно прощаться с отцом, с братьями... но вдруг услышал: “Не замай ее, Гаврилыч! Это девка, живьем возьмем...”.
А. Рукевичу сильно повезло, как он писал, "благодаря ходившей тогда легенде об амазонках среди повстанцев (Эмилия Плятер, участвовавшая в восстании, стала одним из его символов - ИО), моему крайне моложавому виду и длинным, по краковской студенческой тогдашней моде, волосам, выбивавшимся из-под конфедератки". После того, как возмущенный "повстанец" закричал на русском языке "Я такой же мужчина, как и вы!.. Колите же меня!", урядник, командовавший казаками, решил взять его в плен, заподозрив в нем русского перебежчика.
Приговор "смертная казнь через расстреляние" был заменен "ссылкой без лишения дворянства на Кавказ рядовым в один из полков, “впредь до отличной выслуги, но не иначе, как за военные отличия противу неприятеля”. Как представляется, русские власти учли и молодость "партизана" и то, что его отец и братья служили в русской армии и остались верны России. На Кавказе А. Рукевич попал в Эриванский полк. Уже в 1838 году рядовой А. Рукевич за отличия в боях с горцами получил именной Георгиевский крест, а в 1839 году - первый офицерский чин. В 1863 году уже полковником он принял командование над 151-м Пятигорским пехотным полком. Скончался генерал-лейтенант Аполлинарий Фомич Рукевич 28 декабря 1893 года в своем имении недалеко от станицы Тифлисская (ныне станица Тбилисская Краснодарского края).
Как поляки искажали свои потери и потери русской армии в восстании 1863 - 1864 годов можно прочитать здесь.
Понравилась статья? Подпишитесь, поставьте лайк и сделайте репост в соцсетях. Спасибо!