Все свое детство я провёл в больницах. Так выходило из-за отсутствия у меня хорошего иммунитета, а так же времени у мамы на заботу обо мне.
Среди всех больниц округа моей самой «любимой» была районная, расположенная в центре нашего небольшого городка. В неё я ходил почти каждые 2 месяца, поэтому мы с медсёстрами и врачами очень хорошо знали друг друга. Врач в приёмной уже заполняла документы, не спрашивая у меня практически ничего, а медсёстры, посмеиваясь, говорили: «О, опять наш больной явился».
В отделении особо нечем было заняться. Весь мой день состоял из еды и сна, но наступал вечер и начиналось всё веселье.
Собираясь в компании по 2-3 палаты, мы сидели в коридоре, возле телевизора, и занимались своими делами: кто-то играл в карты, кто-то смотрел телевизор, а кто-то просто болтал. И вся эта движуха продолжалось до отбоя, но иногда даже после него мы ходили друг другу в палаты и могли просидеть до самого утра(т. к. сестринский пост находился в начале коридора, а палаты, в которых я лежал, ближе к концу, то, несмотря на шум, идущий от нашей двери, медсестры заходили к нам довольно редко ). И в день, о котором я вам хочу рассказать, было так же.
Было ясное зимнее утро, ничего не предвещало беды. Нас, как обычно, позвали завтракать, а после этого пить таблетки. Но, когда я подошёл к посту, меня ждал сюрприз. Вместо привычных лиц моих «родных» медсестер я увидел совершенно незнакомую женщину в очках и с причёской, будто тайфун по ней прошёлся. Она грозно посмотрела на меня
–Фамилия.
–Валуй, -сказал я и назвал номер своей палаты.
Ища таблетки, она часто поднимала глаза и буду-то сверлила меня взглядом, в котором чувствовалась ненависть ко всему живому.
Но, по-моему, только я заметил такое отношение, потому что, вернувшись в палату, я обнаружил своих друзей, задорно смеющихся, на подоконнике.
На нашем вечернем «собрании» все решали какую кличку дать нашей «новенькой» и пришли к единогласному решению-Одуванчик( благодаря белым, торчащим во все стороны, волосам), но называть все её стали сокращенно- Одуван.
Просидев, как обычно, до отбоя, все потихоньку начали расходиться. Зайдя в палату, которая в этот раз находилась в самом конце коридора, мы закрыли дверь, сели на кровати и стали разговаривать. Как вдруг из-под моей кровати выскакиваю наши соседи. Они начинают кричать и бить нас подушками, почти все мои однопалатовцы присоединились к этому веселью, кроме нас с мальчиком, лежавшим рядом со мной. Мы так и продолжили говорить, пытаясь не обращать внимание на шум.
Но тут дверь открылась и в комнату зашла разъярённа Одуван. Каким-то чудом наши соседи успели заскочить под одеяла и лишь мы остались сидеть неподвижно. Медсестра грозно оглядела комнату и, заметив нас, сидевших на не расправленных постелях, громко закричала:
–Ах это вы нарушители спокойствия!
Мы переглянулись.
–Нет, мы просто сидели, – ответил я.
–Врите больше! А ну ка быстро выключили свет! И чтоб не шороху! -Сказала она с грозным видом, выходя из палаты.
Мы выключили свет, но вот снова выскочили наши соседи и начали смеяться над нами, мол, вот не повезло.
Но тут опять вошла одуван и после этого всю ночь она не отходила от наших кроватей.
На утро, позавтракав, я подошёл взять таблетки.
–Вадуй, забирай свои свои таблетки, – сказала Одуванчик, сверля меня взглядом.
Я поправил её, указав правильное произношение моей фамилии, но она на это не обратила никакого внимания.
И теперь каждый раз, когда я приходил на лечения, она коверкала мою фамилию и следила за мной даже ночью.
Вот так и появилась моя больничная «любовь».
