Советская политика в отношении центральной Азии после Сталина
После смерти Сталина и ликвидации сталинизма продолжалась "молчаливая" или "легкая" форма индигенизации, в результате которой все больше и больше членов нерусского общества получали представительство в местных партийных и государственных органах власти. К 1960-м годам практически все высшие должности занимали местные жители.
Никита Хрущев устранил систему террора, предоставив туземцам, находящимся у власти, больше свободы действий. На 22-м съезде Коммунистической партии было объявлено о завершении процесса превращения всех национальностей в советский человек и продвинуто понятие интернационализации.
Отступив от стандартного определения "международного", он способствовал искоренению этнических различий и созданию стандартизированного Homo Sovieticus (Soucek 2000, pp. 232). Однако при критическом рассмотрении отношений между славянами и неславянами можно увидеть, что это было не так.
Возвращение русских на Родину
Регулярный поток квалифицированных славянских мигрантов и переселенцев из России в Среднюю Азию, как принудительный, так и добровольный, был обращен вспять, и русские начали возвращаться в РСФСР (Заславский, 1993, с. 39).
Низкий уровень мобильности и высокая рождаемость среди местных народностей в сочетании с этим оттоком славян из Средней Азии увеличили процент местных народностей на своей территории (Любин, 1991, с. 37).
Одной из причин ухода славян из Центральной Азии может быть ощущение маргинализации среди растущего коренного населения, а также растущее четкое различие между славянами и народами Центральной Азии.
В опросе, проведенном в конце советского периода, один исследователь отметил, что славяне редко взаимодействуют со славянами Центральной Азии вне работы. Славяне считали туземцев отсталыми и жестокими и критиковали их за плохое знание русского языка.
Такое негативное отношение к аборигенам противоречит цели советской национальной политики по минимизации этнических различий и созданию единого советского народа.
Растущий привилегированный статус русских как первых среди равных, или "старших братьев" советского народа, был антагонизирующим для центральноазиатов.
Наследия советской национальной политики
Несмотря на то, что центральноазиатские республики были в значительной степени продуктом творчества Москвы, ирония заключается в том, что в настоящее время эти народы приняли искусственную идентичность как свою собственную.
Несмотря на то, что племенные и клановые лояльности все еще существуют в обществе, они не так значительны, как в дореволюционное и в советское время, и национализм растет.
Это особенно очевидно в Узбекистане, где из-за низкого уровня перемещения из сельской местности в города структура общества не претерпела значительных изменений (Glenn 1999, pp. 131).
В Таджикистане не хватает этих племенных образований и конфедераций, которые в Центральной Азии были бы полезны для национальной сплоченности государства. Истоки Таджикистана с персидским народом могли бы способствовать созданию таджикской идентичности, но это означало бы опору на персидские политические и культурные центры.
Однако персидское влияние на таджиков невозможно переоценить, так как, несмотря на то, что их культуры имеют общие черты, их история настолько разнится, что таджики могут найти больше общего со своими согражданами из СНГ, чем кто-либо другой в настоящее время.
Национальное размежевание отрезало таджиков от их традиционных культурных центров, таких как Самарканд и Бухара, поместив их в Узбекистане и тем самым дав толчок продолжающимся политически мотивированным дискуссиям о происхождении этих двух городов.
Заключение
Национальная политика СССР была не похожа ни на что в истории. Она была полна противоречий, создавая единство путем усиления различий. Укрепление центральноазиатских республик за счет индигенизации было способом противостоять растущей угрозе панисламизма и пантюркизма.
Считалось, что процесс одновременной индигенизации и социализма приведет к развитию советского народа, который в конечном итоге подорвет национальность и заменит ее.
Однако советская политика заложила основу для того, что произойдет в конце восьмидесятых - начале девяностых годов. Бюрократизируя и институционализировав национализм, после распада СССР центральноазиатские республики неизбежно испытывали искушение продолжать уже существовавшую структуру.
Несмотря на ее недостатки, существовали некоторые позитивные моменты, беспрецедентные в истории, такие как советские попытки ввести всеобщее и стандартизированное образование. Наряду с этой структурой, племенные и клановые лояльности переживают крах, но всё ещё продолжают влиять на современную политику в регионе.
По иронии судьбы, в большинстве республик сейчас можно заметить рост национализма, несмотря на то, что они были искусственно и произвольно созданы в советское время.
Способность ислама пережить антирелигиозную кампанию и наряду с официальным исламским истеблишментом позволила ему проникать в национальное восприятие. Опыт более семидесяти лет существования республик в Советском Союзе оставил неизгладимый след на их идентичности, который в большей части сохранился и до наших дней.