Тот августовский путч (1991 год) катком проехал по судьбам многих людей. И по Шебаршину – тоже.
Он ровно сутки – мировой рекорд! – пробыл главой спецслужбы, а затем Борис Ельцин под давлением своего «демократического» окружения снова отправил генерала «в лес», как на сленге называли штаб-квартиру ПГУ в Ясенево.
Вскоре Вадим Бакатин, пришедший командовать Лубянкой, решил показать, кто в лавке хозяин: он без всякого предварительного разговора с начальником разведки прислал ему в замы своего человека, что противоречило и тогдашним правилам, и здравому смыслу. Шебаршин в знак протеста подал в отставку.
Я подозреваю, в глубине души он надеялся таким образом привлечь внимание президента к тому, что спецслужбой руководит дилетант, что так дела не ведут. Увы… Ушел и ушел. Плевать. Время было такое: государством пришли рулить наперсточники, а он был Профессионал с большой буквы. Такие тогда стали не нужны.
Так в пятьдесят шесть лет генерал-лейтенант Леонид Шебаршин сделался пенсионером. Я хорошо помню тот период его жизни, потому что мы часто встречались – и у него дома, и у друзей. Врагу не пожелаешь того, что пережил генерал. Он еще пытался как-то карабкаться: создал и возглавил Фонд экономической безопасности, написал несколько очень хороших книг, играл в теннис. Но по большому счету все уже было позади.
Я в те годы серьезно увлекся историей разведки. Терзал генерала при встречах: расскажите о том, о сем. Он был – кремень: «Лет через пятьдесят приходите, тогда расскажу».
Однажды спросил его про Кузичкина – был у него в резидентуре в Иране такой майор, отвечавший за нелегальную линию. В 1982-м сбежал к англичанам. Леонид Владимирович враз почернел. А услышавшая это супруга генерала Нина Васильевна укоризненно погрозила мне пальцем.
История с бегством Кузичкина могла стоить Шебаршину карьеры. Как это – резидент не рассмотрел предателя? После возвращения из Ирана его отправили во второстепенное подразделение ПГУ, как бы в ссылку. Но затем тогдашний глава разведки Крючков вплотную занялся афганскими делами, стал брать с собой в Кабул Шебаршина, все выправилось. А когда Крючкова поставили главой Лубянки, то он на свое место «в лесу» рекомендовал Шебаршина.
Кстати, Крючков пытался и Шебаршина втянуть в дела ГКЧП, но тот проявил благоразумие, «самоустранился».
Сначала его Фонд экономической безопасности размещался под трибуной стадиона «Динамо». Затем, когда стадион приговорили к сносу, Фонд переехал в переулок рядом с Чистыми прудами. Там всегда можно было застать разных людей, и не только ветеранов разведки. Общением с ним дорожили журналисты, политологи, священнослужители.
Написанные им книги не были мемуарами, а были скорее исповедями. Попыткой разобраться в том, как прожита жизнь и что же со всеми с нами случилось. Иногда очень горькими были эти исповеди. И всегда очень умными.
При встречах я в шутку говорил генералу:
-Не своим делом занимались. Вам бы писателем стать.
-Да будет вам, - отвечал он с самоиронией, как и положено умному человеку, читавшему Толстого, Чехова, Шукшина и Бродского.
Когда я заходил в книжный магазин, то всегда набирал его телефонный номер:
-Что посоветуете?
-У вас ручка есть? Записывайте.
Благодаря этим советам моя библиотека стабильно пополнялась интеллектуальными шедеврами.
Но удар следовал за ударом. После тяжелой болезни ушла из жизни его жена.
(Продолжение следует)