Итак, обобщаем знания, полученные в предыдущих четырех частях и продолжаем анализировать утверждения известных ученых.
По словам Милнера, позиция Лакана по отношению к науке была глубоко отмечена наукой своего времени, в которой доминировали физика Ньютона и Эйнштейна. Однако для Милнера в данном случае физика мертва, и для того, чтобы приблизиться к новым парадигмам науки, нужно было бы вместо этого рассмотреть генетику и биологические науки. А для Милнера нынешняя биологическая наука не математизирована, а литературно подтверждена. Типы литерализации, проводимые учеными, например, по транскрипции генетического кода, могут даже включать определенные вычисления, но не представлять собой математизацию. По мнению Милнера, в биологических науках появляется своего рода литерализация живых, и серьезное отношение к ней заставило бы Лаканян изменить свою позицию по отношению к науке, особенно в отношении ссылки на Койре: "На обратной стороне обложки, которую он написал к книге "Autres Écrits", Жак-Ален Миллер признал в расшифровке генома "обещание нового вступления в брак означающего с живым". Но в целом у меня иногда складывается впечатление, что мы не учитываем прохождения лет. В 1965 году в книге "Наука и правда" Лакан мог написать, что "Койре - наш проводник". Прошло почти полвека, изменилась эпистемология и история науки, и были совершены неоднократные наступательные действия против модели Койре, наиболее решительные из которых не всегда признавались; как Фуко в "Ордене вещей":
"Определите, какие останки Койре должны быть предметом рассмотрения. Я не счел нужным подробно высказываться - ни о том, что осталось от Койре вообще, ни о том, что в Лакане может пострадать от возможного устаревания Койре. В L'oeuvre Клэр я поставил себя там, где это было помещено самим Лаканом, а именно, в пространстве, где высшей наукой является математическая физика. Я не рассматривал вопрос биологии"
В 1984 г. Пригожин и Стенгерс (1997 г.) уже отмечали, что классическая модель науки, как ее интерпретировал Койре, подразумевала концепцию природы как "автоматической природы", полностью управляемой механическими законами, доступными для рациональности человека через законы математики. Фактически, многие природные явления отвечают на эту модель, как динамика небесных тел и закон гравитации, которые подчиняются законам, которые математике удается выявить. Но научные открытия ХХ века требуют трансформации нашего представления о природе, которое не было полностью ассимилировано в культуру, что подразумевает восприятие природы не как нечто стабильное, полностью управляемое предсказуемыми и незыблемыми законами, а как природы, открытой для трансформации: "Современная наука утвердилась как продукт культуры, вопреки некоторым доминирующим представлениям об этой культуре (в частности, аристотелианству, но также магии и алхимии). Можно даже сказать, что она была создана против самой природы, потому что отрицала ее сложность и становилась от имени вечного и познаваемого мира, управляемого небольшим количеством простых и непреложных законов"
Как утверждали эти авторы на протяжении более 30 лет, современная наука уже не является классической наукой, и те, кто продолжают воспринимать природу как автомат, управляемый механическими и предсказуемыми законами, упускают из виду то, что имеет наибольшее значение для науки нашего времени, т.е. не непрерывность и стабильные ситуации, а развитие, кризисы и нестабильности, требующие иной концепции натурализма.
Мы понимаем, что для создания "нового альянса" между психоанализом и наукой, в основе которого лежит "нереляция", то есть для представления связи между психоанализом и наукой, учитывающую "реальность без закона", которая направляет практику лакановского психоанализа, необходимо изучить то, что происходит в области современных естественных наук, в частности, в области неврологии, чтобы можно было искать в этой области, если можно найти какие-то вакансии для условного реалия, который собственно и является собственностью психоанализа.
Невронауки и Реальность без Закона.
В книге "Яблочный мир": Исследование в границах науки (Картрайт, 1999), философ науки Нэнси Картрайт показывает, что любой, кто смотрит ясно и честно на современное состояние науки, столкнется с тем, что мы больше не можем мириться с часто предполагаемой эквивалентностью между научным реализмом и универсальностью законов. Автор отмечает, что в различных областях, охватываемых наукой, мы все чаще сталкиваемся с тем, что не можем установить универсальные законы: "То знание, которое мы можем отстоять от наших впечатляющих научных успехов, указывает не на единый мир из универсального порядка, а на окрашенный в пятна".
Подробнее разбираем этот пункт в шестой части.